Вскоре по лестнице спустился парамедик: он держал на руках крошку Майкла Пейтона, завернутого в плед. Честити с легкостью оттолкнула обоих полицейских в сторону, подлетела к парамедику и, выхватив из его рук ребенка, прижала того к груди. Репортеры Пятого канала снимали все на камеры – как и большинство наших соседей: когда у порога Вонгов появляются полицейские машины, новость об этом разлетается быстро. Майки и Честити сели в машину скорой помощи, а вскоре после этого вверх и вниз по лестнице начали ходить криминалисты: всем им вот-вот предстояло удивляться хранившемуся в моей квартире дерьму. Выделят ли в хранилище вещдоков человека, чтобы выяснить, что говорит та картина с клоуном?

Напарник детектива Боумана, парень с квадратной челюстью и модной прической, забрался на пассажирское сиденье внедорожника. Боуман стоял под навесом дилдомаркета и говорил с одним из криминалистов – надеюсь, предупреждал, чтобы они не трогали ничего в квартире голыми руками.

– Меня в этой херне только одно беспокоит, – сказал Джон напарнику Боумана. – Я абсолютно уверен, что настоящий злодей все еще на свободе. Вы знаете, что мы невиновны, знаете, что вам нужна наша помощь. Так какая выгода нас закрывать, кроме того, что вы прикроете себе задницу, закрыв дело?

– Захлопнись. Я твою брехню терпеть не стану, – ответил тот.

Боуман скользнул на водительское сиденье. Когда мы выезжали с парковки, я спросил:

– Может, выслушаете нас? Вы же знаете, до суда дело не дойдет. Такие дела никогда до него не доходят. Прокурор, наверное, просматривает их, качает головой и наливает себе чего покрепче, гадая, как объяснить прессе, почему она сняла обвинения. Каждый раз.

– Ребята, – сказала Эми, – он не в участок нас везет.

Боуман оглянулся на нас и сказал:

– Она права. Порядок действий изменился.

Он повез нас на юг, мимо кукурузных полей, мимо свалки металлолома, на которой парень из видео, что показывала Честити, охотился на БАТМАНТИСА(??). Мы свернули на стоянку большого здания, в котором много лет назад был магазин фермерского оборудования и которое теперь, очевидно, выкупили, отремонтировали и вновь открыли. Единственным опознавательным знаком была невзрачная вывеска у въезда на стоянку, гласящая, что мы в «НАУЧНО-ИССЛЕДОВАТЕЛЬСКОМ И ОЗДОРОВИТЕЛЬНОМ ЦЕНТРЕ IAEEAI».

На стоянке стояло несколько грузовиков – черных матовых военных машин, которые время от времени ездят по N, пока все остальные притворяются, будто их не видят.

Не знаю, скольких членов этой тайной организации мы с Джоном убили за эти годы. Отчасти потому, что не уверен, кого из их сотрудников можно считать живыми, а отчасти потому, что я никогда не знал точно, одна это организация или разные. Есть ли у вас в городе местечко, в котором каждые два года открывают новый ресторан – сначала буррито, потом китайская кухня, потом шведский стол с «Поп-тартс»? И вроде место никому не приносит денег, но владельцы не оставляют попыток? Вот тут ситуация похожая, только эти, вместо того чтобы пытаться выжать прибыль из дерьмовой закусочной без парковки, пытаются контролировать непостижимые темные силы, которые едва понимают. И вместо того чтобы сбежать из города, как только заканчивается срок аренды, они несут потери, их вопящих сотрудников разрывают на части в качестве разминки хищные челюсти нескончаемого безумия, поджидающего их за завесой. Но, эй, ребята, может, повезет в следующий раз!

Как-то раз мы с Джоном взяли на себя труд выведать происхождение и структуру власти этой организации и усердно копали под нее больше двадцати минут, пока ждали пиццу. Поискав в «Гугле», мы обнаружили напичканные GIF-анимацией сайты, отсылавшие нас то к одержимому оккультизмом миллиардеру, жившему в девятнадцатом веке, то к испытанию оборудования для телепортации, которое проводили в 1961 году советские военные, то к иллюминатам, то к «Международному еврейству» (пиццу принесли раньше, чем мы успели выяснить имя Главного еврея).

Внедорожник Боумана остановился невдалеке от других автомобилей. Совершенно сухих автомобилей, стоявших на совершенно сухом асфальте, под проливным дождем, на открытой парковке. Мне показалось, я вижу, как капли дождя бьются и отскакивают от невидимого барьера в небе. Я вздохнул. Они явно не хотели промокнуть.

Из грузовиков вышла дюжина людей в черных плащах с капюшонами, как те, что несколько недель назад заявились к Джону домой. А может быть, это они и были, кто знает? Под плащами виднелись современные бронежилеты, в руках они несли громоздкое оружие без видимых отверстий, из которых могли бы вылететь пули. На всех знакомые одутловатые маски – по крайней мере, я думаю, что это были маски. Они встали в круг посреди парковки, начали подвывать песнопения и рисовать на тротуаре чем-то, напоминавшим кровь в бутылках.

Эми закатила глаза.

– Серьезно, что ли? – спросила она.

Детектив Боуман отпил из фляжки, которую прятал под сиденьем, и сказал своему напарнику:

– Знаешь, с тех пор как я учился в Академии, в правоохранительных органах все сильно изменилось.

Из прицепа одного из грузовиков спустили пандус, и пара нормальных с виду людей в деловых костюмах выкатили на ручной тележке нечто, напоминавшее огромный неказистый черный гроб. Они вкатили его в центр круга поющих плащеносцев и поставили вертикально, будто из него собирался выступить вампир (примечание: вампиров не бывает).

Женщина в пиджаке указала в нашу сторону, и Боуман спросил:

– Вы пойдете сами или нам вести вас туда под дулом пистолета? Вы же знаете, как я ненавижу мокнуть под дождем.

– Это неправильно, детектив, – сказал я. – Вы же должны соблюдать закон. Что бы они ни затевали, вы чертовски хорошо знаете, что мы такого не заслуживаем.

– О, а знаете, от кого еще я такое слышал? Буквально от каждого подонка, которого запихивал в этот автомобиль.

– Вы же видите, что эти ребята кого-то призывают, да? Сатану или еще херню какую, – сказал Джон.

– Вы так считаете? Потому что я вот почти уверен, что вся эта колдовская чепуха должна защищать их от вас. И да, мы привезли вас сюда, потому что никто не знает, остановят ли вас камерные решетки. А теперь выметайтесь из моей машины к чертовой матери.

Мы все переглянулись, но других идей, кроме как попытаться обезоружить копов и угнать внедорожник, у нас не было. Напарник Боумана снял с нас наручники, и мы вылезли под дождь: сделали пару шагов, а затем вышли из-под дождя.

– Странно, – сказала Эми.

– Добрый день, – сказала сурового вида женщина в идеально отглаженном темно-синем брючном костюме, шагавшая к нам вместе с еще более сурового вида мужчиной с каштановыми волосами и аккуратно подстриженной бородкой. – Меня зовут агент Хелен Таскер, а это мой коллега – агент Альберт Гибсон.

Потом мы с Джоном и Эми еще поспорим о том, как звучали произнесенные агентом имена. Но я услышал так: Хелен Таскер и Альберт Гибсон.