Эми посмотрела в залитое дождем окно сзади и разрыдалась.

– Что? – спросил я.

Эми

Примерно девять часов назад Шон высадил Эми у «Венериной мухоловки», она поднялась наверх и на секунду вдруг подумала, что Дэвид будто застыл на месте. Но потом он заговорил, и Эми отбросила эту мысль. Потому что все было намного страннее.

Впервые за несколько месяцев Дэвид, казалось, был по-настоящему счастлив.

– Разобрались с пропажей девочки?

– Да, она вернулась домой целой и невредимой. Выяснилось, что это был не орущий клоунский хрен, а обычный урод из местных. Копы отследили его через мобильный и нашли фургон. Что бы он ни планировал, у него не было ни единого шанса свой замысел воплотить.

Они порадовались минутку этой победе – Эми, разумеется, не знала, что в этот момент Джон и настоящий Дэвид все еще пытались раскрыть дело, а Мэгги все еще не нашлась. Потом Эми заметила, что исчезла трещина в дыре, и до глубины души удивилась, услышав, что Дэвид починил все своими руками.

– Я тут тебе вафли делаю. Проголодалась?

Она была сыта, но соврала.

– Тогда садись, – сказал он. – Есть у меня на твой счет кое-какие планы – силы тебе понадобятся.

– Неужели?

– Вот увидишь. Как на работе?

Последний раз Дэвид спрашивал об этом примерно год назад.

– Скучно. Одна старушка названивала, говорила, что к ней в дом пытается вломиться мертвый муж, но это оказался ее живой сын. У нее болезнь Альцгеймера. Никаких монстров. Ну так… А как ты себя чувствуешь?

– Прекрасно. Ну, дело-то мы раскрыли.

– Тяжелая у вас выдалась ночка…

Он пожал плечами.

– Тарелка вафель легко это исправит.

Она подошла к окну.

– Эй, а где машина?

– О, она в мастерской. Тормоза скрипят чего-то.

Разумеется, машина была не в мастерской, за ее рулем сидел настоящий Дэвид, который ехал к маленькой церкви в надежде найти там Джона. Но Эми, опять же, этого знать не могла.

– А мы, эм, можем себе такое позволить?

– Не хочу остаться без тормозов, Эми. Что, если в дороге кто-то не вовремя повернуть решит? Садись.

Она села. С карточного стола исчез хлам, его место заняли тарелки. Настоящие, а не бумажные, которые начал покупать Дэвид, когда решил, что у него больше нет сил мыть посуду.

– Но именно об этом я и хотел поговорить, – сказал Дэвид. – Нам с Джоном заплатили за дело, родители девочки состоятельные и отказа не приняли. А ее отец сказал такое, отчего меня как током ударило, – он сказал, что, как дочь пропала, он думал лишь об одном: если бы он знал, что это их последний день вместе, все было бы по-другому. Он бы нашел время, чтобы прочитать ей сказку перед сном, сказал бы, что любит ее, и не дежурно, по-настоящему. Он пообещал, что, если она вернется, он будет проживать каждый день будто последний, ведь так и может оказаться. И тут я подумал: вот чего мне не хватает. А потом – что бы я сделал, если бы знал, что через день меня не станет? Ответ прост. Я бы провел день с тобой, только с тобой, где-нибудь вдалеке отсюда. И решил, почему бы и нет? Завтра ты откажешься от сверхурочной работы по субботам. А сегодня мы отправимся в небольшое путешествие. Куда-нибудь, где нет ни телевизора, ни Интернета.

– Э-э… ну ладно. А тебе не будет скучно?

– Скучно? Как только зайдем в номер, я стяну с тебя одежду, а к тому времени, как я с тобой закончу, ты даже двигаться не сможешь. И если мне когда-нибудь наскучит такое, лучше пристрели меня из жалости.

Эми сложила руки крест-накрест.

– Да неужели?

– Я прошу только об одном: пусть Шон никогда не подвозит тебя до дома. Ты никуда не пойдешь в компании Шона, даже если компания общая. Я его не виню, он ведет себя так, как повел бы себя любой мужчина, окажись он рядом с одной из самых красивых женщин в мире. Но если он встанет на пути нашего счастья, я слечу с катушек, ты же знаешь. А я не хочу слетать. Ради нашего с ним блага.

– Это можно и потом обсудить.

– Нет. Нельзя. Вафельница разогрелась, за дело!

Они всё болтали, ели вафли, и у Эми с лица не сходила улыбка.

Она предложила подождать, пока дождь прекратится или хотя бы немного утихнет, а уже потом отправляться в дорогу, но Дэвид настоял, чтобы они ушли сразу после завтрака.

– Это просто вода. Одежда промокнет, но до конца выходных она тебе все равно не понадобится.

Эми спросила, не нужно ли вызвать такси, ведь машина-то в мастерской, но Дэвид молча вышел из квартиры и направился вниз по лестнице, к стоянке у магазина. Эми пошла следом и обнаружила, что он открывает дверь красного спортивного автомобиля 1960-х годов.

– Это еще что такое?

– «Шевроле-Импала» 1967 года. Подарок от нашего благодарного клиента. Права на имущество в бардачке, автомобиль наш по всем законам. Залезай.

Она залезла. Дэвид повернул ключ зажигания, и мотор ожил.

Он обернулся к ней и улыбнулся.

– Слышала?

Эми улыбнулась в ответ.

– Мне кажется, нам обоим не хватает спортивных курток – и по крайней мере одному из нас полагается курить.

– А потом мы пойдем на демонстрацию. За войну с Вьетнамом.

Они оба рассмеялись. Дэвид нажал на педаль, и они рванули вперед – по вишнево-красному капоту «импалы» хлестал дождь, по толстому слою блестящего воска растекались бившие о капот капли. Эту машину тоже кто-то звал своей малышкой.

– Буря крепчает. Страшновато, – сказала Эми.

Дэвид пожал плечами.

– Всего лишь шум. Страшновато, если летишь в самолете или плывешь в мелкой лодке. А если нужно проехать пару миль на крутом мощном авто, не так уж и страшно.

– Так а куда мы едем?

– Благодарная семья девочки в счет оплаты предложила бесплатно провести выходные в их домике у «Моего Глаза». Там есть застекленная веранда с видом на пруд. Мы будем слушать шум дождя, а представители местной фауны будут слушать, как у тебя сносит крышу от того, что я с тобой делаю.

– Полегче, ковбой.

– Ха! Извини. Вся эта история с пропавшей девочкой… Я просто увидел выражение лиц ее родителей, когда мы привезли ее домой целой и невредимой, и… не знаю. Эмоции накатили, я понял, что мы действительно делаем мир лучше. Там был и детектив по этому делу, он пожал нам руки, как будто мы ничем не хуже его. Понимаешь? Как будто мы заслужили право быть там, что мы сделали то, что не смогли копы.

– Ну да. Есть чему порадоваться. Я говорила тебе, много раз причем.