Мук был хозяином огня. Теперь уже ни один задира-юнец не посмеет подразнить его, толкнуть или выхватить из рук вкусный кусочек…

Вскоре, однако, костёр перестал быть новостью. Люди присмотрелись к нему, привыкли и, разморённые теплом, заснули, сидя кружком вокруг огня и положив головы на согнутые колени. Заснул и старый Мук, но и во сне держал в руке ветку, которую собирался бросить в огонь.

Не спал один Гау: он сидел в общем кругу, тоже обняв руками колени, но не опускал на них головы. Он смотрел на пламя костра, осторожно подкидывал в него ветки. Глубокие морщины собирались на его низком лбу. Гау смотрел и думал до тех пор, пока глаза не заломило от света, а голову — от непривычных мыслей. Как удивился бы он, если бы мог знать, какое великое открытие совершили они сегодня, когда, первые из всех людей, сумели сами развести в пещере огонь.

Огню суждено было гореть в этой пещере, не угасая, тысячи лет. А через сотни тысяч лет сюда придут учёные. По остаткам костей, угольков и каменных орудий они разгадают историю жизни первых людей на Земле.

Но Гау знал только то, что он мог знать. Он заботился о том, чтобы сегодня не погас в их жилище огонь, и радовался, что пещера надёжно охраняет орду от холода и врагов.

Рам, побеждённый волнением и усталостью, спал. Но сон его был не крепок. Часто вздрагивая, он просыпался, пристально смотрел на огонь и сквозь дымку полусна видел другую пещеру, огонь и тёплый мохнатый бок приёмной матери-собаки. Вздыхая, он вспоминал её последний предсмертный визг и свои горькие слёзы…

Конечно, Рам не мог знать, что через много-много лет другие собаки сделаются лучшими друзьями и помощниками человека.

Сейчас людям орды было светло и тепло. В их опасной жизни это был редкий отдых, и они радовались ему, не зная будущего и не думая о нём.