— Сам он себя не мог порезать?

— Категорично, нет! С кем-то дрался, и не на жизнь, а на смерть.

— Спасибо, доктор! Передайте трубку соседу.

— Хан! Оплати услуги врача! Проинструктируй охрану, а капитана ко мне!

— Выполняю, босс!

Гурам, получив сообщение Сергея, тут же позвонил своему старинному другу, тоже бывшему зэку, знатному «медвежатнику» в прошлом, но давно отошедшему от «дел» и зарабатывающему себе на жизнь на каком-то предприятии по изготовлению сейфов.

— Привет, Коля! Не узнал?

— А ну-ка, еще раз.

— Не напрягайся! Это Гурам!

— Гурам! Вот не ожидал! Сколько, как говорится, лет и зим прошло, как мы в последний раз виделись?

— Много, Коля!

— Значит, у тебя возникли проблемы?

— А что, просто так Гурам не мог позвонить?

— Если три года не звонил, просто так не мог!

— К сожалению, ты прав!

— Что за дела, друг?

— Надо встретиться!

— Что ж! Выбирай кабак. Я вечерами свободен, как птица!

— Кабак не подходит — я в больнице, на обследовании.

— Что такое?

— Сердце!

— Вот как? Серьезно?

— Пустяки! Навестишь старого друга?

— Какой базар? Сегодня же и жди!

— Только так, Коля. Не афишируй посещение. Никаких бананов, цветов и прочей ерунды. И не через главный вход. С приемного покоя вызовешь главного врача больницы, он проведет тебя ко мне.

— Ого! Попал ты, видно, Гурам, плотно!

— Не без этого.

— Хорошо, сделаю, как ты сказал. Жди, после 18.00, раньше не смогу. Устроит?

— Спасибо, Коль!

— Благодарить потом будешь, а пока до встречи!

Сергей в сопровождении Хана прибыл в кабинет Гофмана. Тот внимательно посмотрел в глаза Роенко, приказал:

— Присаживайся к столу! Хан, оставь нас.

Начальник охраны удалился.

— Рассказывай, капитан!

Сергею пришлось повторить то, что он уже говорил по телефону. Более подробно. Гофман выслушал молча, задал вопрос:

— Значит, только на личной почве произошел конфликт?

— Ну, скажем, на почве того, что мы по жизни с ним враги.

— Да! Признаю, я допустил промах, соединив вас вместе в наряде.

— Не вините себя, босс. Рано или поздно, но пути наши с Али перехлестнулись бы непременно.

— Ну и черт с ним, с Али! Ушел, значит, ушел. Ему путь теперь один — в Чечню. Забудем о нем. Давай поговорим о другом.

Гофман встал и прошелся по кабинету. Остановился за спиной Сергея. Экран телевизора напротив вдруг вспыхнул, внизу побежали цифры видеомагнитофона. На экране — запись схватки Роенко с Коротышом, ее финальная часть, когда, прижав ствол к лицу противника, Сергей стреляет. Крупный план — труп с черной дырой вместо глаза.

Экран погас. Гофман спросил:

— Знаешь, капитан, для чего я показал тебе один из фрагментов твоей жизни здесь?

— Для чего?

— Для того, чтобы ты знал, что полностью находишься в моей власти. И что обязан беспрекословно выполнять ЛЮБОЕ мое задание, каким бы странным или безумным оно тебе ни показалось бы!

— Я и так всегда помню об этом.

— Вот и молодец! Тогда внимай! У меня есть партнер по бизнесу, который провалил очень важное дело. Зовут его Мурат-Кули. Ошибок, ведущих к провалам подобного рода и масштаба, я не прощаю никому и никогда. Но и открыто наказать не могу. Это вызвало бы ненужные мне осложнения. Он успел сколотить вокруг себя приличную банду своих соплеменников. Все они торгуют на рынке, которым заведует пресловутый Мурат-Кули. Так вот! Его надо убрать! И сделаешь это ты!

Сергей слушал Гофмана, внешне никак не реагируя. Тот продолжал:

— Лучше всего устранить его, когда туркмен будет выходить из собственного дома, утром, с соседнего здания, где снята квартира на подставное лицо. Оттуда из снайперской винтовки ты и положишь Мурат-Кули. Уйдешь отработанным маршрутом. Но это еще не все! Потом доберешься до кафе «Под ивой», по восточной трассе. Оно будет закрыто, постучишь — тебя пропустят. Там встретишься с Ханом. Убьешь его, а также того, кто откроет дверь. Трупы сбросишь в подвал. Все! Завтра обследуешь квартиру и здание. Дом туркмена напротив. Он там один такой, в восточном стиле. Сам же определишь порядок отхода. Путей уйти много, выберешь любой. Послезавтра, в 4.00, убываешь отсюда на место акции. Потом возвращаешься сюда, если останешься жив, для доклада.

— Я не ослышался? Мне приказано убрать и Хана? — Роенко был удивлен.

— Ты не ослышался! И знай: Хан прибудет в кафе с заданием убить тебя. Так что не медли и не размышляй. Твоя жизнь в твоих руках.

— Это провокация или неудачная шутка?

Гофман резко наклонился к Сергею. Роенко стало не по себе из-за пронзительного, холодно-змеиного беспощадного взгляда босса, который прошипел:

— Я похож на того, кто может шутить ЭТИМ? Отвечать!

— Нет!

Босс так же резко отстранился.

— Не выполнишь приказ, умрешь. Выполнишь, будешь вознагражден.

Гофман подошел к сейфу, открыл его, достал две пачки долларов и лист бумаги.

— Вот, — он бросил на стол деньги, — двадцать тысяч долларов. С этого дня я, как это положено в армии, ставлю тебя на денежное довольствие. Хорошим работникам я и плачу хорошо. А насчет Хана, капитан, открою тебе секрет. Скоро последуют большие перемены, и мне потребуется один, но надежный и подготовленный человек. Я сделал ставку на тебя. Могу гарантировать безопасное будущее и неплохие деньги. Напиши расписку в получении денег и за что получил.

— Собственноручное признание в убийстве?

— Пошевели мозгами, капитан! Ты же укажешь, что получил от меня эти двадцать штук. Где я смогу использовать эту бумажку? В ментовке? Мол, ты убийца, а я заказчик? Просто в финансовых вопросах я привык к порядку. Это, если хочешь, врожденная немецкая пунктуальность. Не более!

Сергей написал то, что требовал Гофман. Лист лег в сейф.

— Все! Пока отдыхай! Завтра, в 11.00, Мурат-Кули будет здесь на совещании. Посмотришь на него. Свободен!

Роенко вновь прошел мимо розария.

Сивый подошел к нему. Незаметно бросил трубку сотового телефона.

— Это от Костычева. Клавиша 8 — прямой вызов.

После Роенко Гофман вызвал Хана.

— Слушаю вас, Эдуард Генрихович!