Поэтому в тот же вечер итальянец собрал чемодан. Винсент не стал спрашивать, где Джованни собирается ночевать. Просто пожелал ему удачи.

А Джованни и не думал о ночлеге. Около полуночи он вернулся на вокзал – точнее, в катакомбы под железнодорожными путями. Даже в этот час бункер был переполнен. Люди отходили от утомительного путешествия, спали кто на стульях, кто на складных лежанках.

Джованни спросил земляков, не собирается ли кто из них в направлении Вольфсбурга. Но контрактов с «Фольксвагеном» ни у кого не оказалось. Вольфсбург находился недалеко от границы с ГДР, поэтому там хватало рабочих с Востока. Это позже, уже после возведения Стены, Вольфсбург стал превращаться в итальянский город на территории Германии.

Джованни смотрел на земляков и чуть не плакал. Горнорабочие, мусорщики, посудомойщики – последние из последних. После непродолжительного путешествия в другую жизнь, с телевизором, тостом «Гавайи» и секретаршей-блондинкой, участь итальянских гастарбайтеров казалась ему вдвойне жалкой.

В ту ночь Джованни пришел к выводу, что его мечты не стоят и ломаного пфеннига. Чем он лучше этих бедолаг, которые трудятся в поте лица, чтобы свести концы с концами? Что может он противопоставить судьбе, от рождения определившей ему место в этом мире рабов и господ?

Человек из Палермо рассказал, что на Центральном рынке ищут подсобных рабочих. Сам он уже пристроился за пятьдесят восемь пфеннигов в час. Утром мужчина отвел Джованни к одному мюнхенскому оптовику. Удалось договориться за семьдесят пфеннигов в час.

Джованни поселился в дощатом бараке за городом, где делил комнату с семью итальянцами. На всех была одна раковина, одна газовая плита и один кипятильник. Каждое утро Джованни вставал в четыре часа и пешком отправлялся на Центральный рынок таскать ящики с сицилийскими апельсинами.

Мюнхен, Бавария

30 сентября 1956 года

Моя дорогая сестра!

Германия прекрасна. Здесь есть место каждому, и неважно, откуда ты родом и какие имеешь связи. В расчет принимаются только твои способности.

Мне предложили место сборщика на конвейере «БМВ», но я отказался. Сейчас работаю на «Мерседесе». Здесь лучше платят, да и машины совсем другого класса. Покупатели – самая изысканная публика. Скоро я заработаю денег, вернусь домой и открою свою фирму.

Как дела у маленького Винченцо?

Поцелуй его за меня.

Обнимаю.

Твой Джованни

Милан

16 октября 1956 года

Дорогой брат,

Как я была счастлива, когда вчера получила твое письмо!

Не проходит и дня, чтобы я не думала о тебе и не тосковала. Рада, что у тебя так хорошо сложилось в Германии. Горжусь, что ты идешь своим путем.

Я связала тебе носки, ведь в Германии такие холодные зимы. Винченцо растет не по дням, а по часам. Ты вряд ли узнаешь его, когда вернешься. Мне кажется, он каждый день прибавляет в росте на сантиметр. Как будто торопится наверстать то, что недобрал раньше. И еще он страшный непоседа. Целый день бродит по квартире и хватает что ни попадя.

Он прирожденный исследователь, все должен ощупать и изучить. И знаешь, он заболел после твоего отъезда. Глаза. Доктор Скатта сказал: инфекция. Нужно остерегаться солнечного света, иначе отслоится сетчатка.

Я сшила гардины на окна. Конечно, Винченцо все время норовит выглянуть на улицу, он ведь такой любопытный. И я не всегда успеваю оттащить его от окна.

Дорогой братец, мне еще столько всего хочется тебе рассказать. Часто вспоминаю, как детьми мы бегали к морю, сидели на скале и поверяли друг другу свои маленькие тайны. Ни один человек на свете не знает меня так, как ты. Слышишь ли ты меня, когда я мысленно разговариваю с тобой?

Я спрашиваю себя, что ты ешь и не ходишь ли голодным. Есть ли у тебя друзья и скучаешь ли ты по нам. И тут же говорю себе, что должна отпустить тебя, что у тебя свой путь, который ты пройдешь без меня.

Люблю.

Твоя сестра Джульетта

P. S. Энцо сказал, что «Мерседес» в Штутгарте.

Разве ты больше не в Мюнхене?

Мюнхен, Бавария

14 декабря 1956 года

С Рождеством, дорогая Джульетта.

Я впервые встречаю этот праздник без вас.

Мне жаль, что я не смог приехать и что так давно тебе не писал.

На открытке ты видишь немца. Представь, они добавляют в горчицу сахар, чтобы не было так остро, и приправляют ею белые колбаски, которые едят руками.

И еще так чавкают, как ненормальные.

Передавай привет маме, Энцо и Винченцо.

Джованни

P. S. Я все еще в Мюнхене. Компания «Мерседес» имеет здесь большой салон. Я работаю в автомастерской, скоро стану мастером.

Милан

24 апреля 1957 года

Дорогой братец, эта весна без солнца.

На улицах полно людей и деревья стоят в цвету, а мы с Винченцо сидим за закрытыми шторами.

На завод я так и не вернулась, потому что не могу доверить Винченцо маме. Но нам всего хватает. Слава Богу, в этом мы можем положиться на Энцо.

Глаза Винченцо – вот что меня сейчас больше всего беспокоит. Доктор Скатта говорит, что нужно набраться терпения. Только мне кажется, он и сам плохо представляет себе, к чему все идет.

Мама говорит, Винченцо сглазили, ты ведь ее знаешь. Она ходила к одной своей подруге гадать на кофейной гуще. Представляешь, что выпало? Он выздоровеет!

Винченцо чувствительней, чем другие дети, но в нем горит Божественный огонь. Значит, ему суждено изменить этот мир. Он пойдет далеко, дальше всех нас. Но Божественный огонь – опасная вещь. Если человек носит его в себе, не имея над ним власти, все, что он им создал, будет разрушено.

Ты веришь в это, Джованни?

Пожалуйста, позвони мне, я хочу услышать твой голос.

Твоя Джульетта

Милан

27 декабря 1958 года

Дорогой братец, огромное спасибо за рождественский подарок. Винченцо в восторге. А теперь главное: он снова здоров.

Инфекция не прошла бесследно, один глаз у него теперь карий. Думаю, что другой останется голубым – цвет, который был дан ему от рождения. Доктор Скатта говорит, что это связано с пигментами.