– Я рассмотрю твою просьбу, – уклончиво ответил вампир. Он представил, что кусает Ренфильда, и почувствовал легкую тошноту. Что-то в этом Ренфильде было… неправильное. Даже не то, что он псих – помешательство адвоката касалось только одной темы, в остальном он был вполне способен на адекватные действия по приказу; просто… ну в общем, был бы Ренфильд юной девицей, его восторженность пришлась бы графу весьма по вкусу, но подобные сентименты со стороны небритого мужчины в пижаме слегка напрягали.

– Итак, слушай же меня, Ренфильд! Ты должен незаметно проникнуть в дом номер четыре по улице Риджентс – это особняк с прилегающим парком – и просто послушать, о чем там говорят. В восемь часов вечера по вторникам и пятницам в этом доме проходят какие-то собрания. Тебе необходимо узнать, что обсуждают на этих собраниях, что вообще эти люди из себя представляют, и все рассказать мне. Понятно?

– Да, Господин, – отозвался Ренфильд и стукнул лбом об пол.

– Я помогу тебе бежать, дам одежду. Тебя никто не хватится, по крайней мере до утра.

– А потом, вы возьмете меня с собой? – Ренфильд прямо светился.

– Если все сделаешь – возможно. Не сомневайся, я награжу тебя, – пообещал Дракула.

– О, да, я все сделаю, Господин, конечно, не сомневайтесь! Все, что хотите, и вы дадите мне вечную жизнь!

Граф тяжело вздохнул. Он уже раскаивался, что связался с сумасшедшим. Но что делать: ни одного помощника-человека у него не имелось. Этот-то, хоть и со сдвигом, но предан ему. Сам Дракула пытался проникнуть в особняк, но не смог: судя по всему, маги там собирались довольно серьезные, а дом был напичкан артефактами, вредными и даже опасными для вампира. Оставалось надеяться на Ренфильда и на вампирскую счастливую звезду. А вдруг получится? Граф даже позволил Ренфильду вновь припасть к своим ботинкам, в качестве поощрения. Все равно обувь чистить придётся.

– Хорошо, Ренфильд, – как можно ласковее молвил он. – В скором времени я приду снова. После заката. Не забудь о своем обещании. Если же предашь меня, – граф многозначительно изогнул бровь и глянул сурово, – наказание будет ужасным.

– О, о, клянусь, я выполню любое твое желание, Господин! – захлебнулся чувствами адвокат. – Что бы ты ни делал со мной, я все приму, я принадлежу тебе!

– Вот и прекрасно, – выдавил из себя улыбку граф. – До встречи, мой верный Ренфильд. – С этими словами Дракула по-быстрому багровым туманом испарился через окно. Ренфильд же, взгромоздившись на стул (решетчатое окно было довольно высоко от пола), долго махал вслед рукой.

К аббатству Карфакс Стокер приближался с опаской, несмотря даже на то, что на сей раз кругом не царила ночь, а занимался рассвет скудного дня поздней осени (было около девяти часов утра, если точно). Несмотря на то, что разговор с Мазерсом вселил в него определённый оптимизм, воспоминания о том, что случилось с ним в прошлый раз в этих мрачных стенах, вызывали дрожь в коленях, отчего походка по мере приближения становилась всё медленнее и медленнее. Стокер не мог даже определить, кого из двоих зловещих иностранцев – мистера Дракса или Принчипеску – он боится сильней. Каждый раз, когда пытался, получалось, что одинаково. А если брать их двоих вместе, то страх возрастал вдвое.

«Пусть там будет кто-то один! – заклинал Стокер неблагосклонную и, похоже, посмеивающуюся над ним судьбу. – С одним я уж как-нибудь справлюсь!»

Однако судьба продолжала криво усмехаться: постучав в дверь и не получив, как обычно, ответа, Стокер робко всунулся в гулкий, пыльный и пустынный холл и услышал отзвуки двух голосов. Это явно были Дракс и Принчипеску. Даже не пытаясь различить знакомые слова в их восточноевропейской тарабарщине, Стокер пошёл на голоса и появился в комнате в тот самый момент, когда из уст Дракса явственно прозвучало его имя.

Возможно, это было что-то вроде:

«Ну вот, подлец Стокер обманул, как мы и ожидали. Придётся самим прийти за ним».

Или:

«От Стокера я ничего дельного не жду. Он, как всегда, что-нибудь напутает, не сообразит, сломает…»

Стокер прервал дальнейшее обсуждение, явившись собственной персоной перед теми, кто, мгновенно замолчав, уставились на него. В комнате трещал камин, что придавало некоторый парадоксальный уют её угрюмой потемнелой сырости. Профессор Принчипеску развалился на стуле вблизи камина. Мистер Дракс – подальше, в глубокой тени.

– Здравствуйте… господа, – выдавил из себя Стокер, подозрительно обшаривая глазами комнату, особенно её самые тёмные углы. Ничего похожего на кол там не отмечалось, однако расслабляться не стоило: у Дракса-то оружие было всегда при себе. Точнее, он сам был оружием… Нет, лучше об этом не думать!

– Здравствуйте, здравствуйте, мистер Стокер, – многозначительно, с богатым подтекстом, молвил Принчипеску. А Дракс лишь молча кивнул. Поздоровавшийся Стокер выжидающе застыл на месте, поскольку сесть ему не предлагали. Да и не на что было.

– Я… я кое-что узнал. О венгерском маге, то есть о вас, мистер Дракс…

– Прошу поаккуратнее! – Дракс поморщился.

– Пусть его говорит, – Принчипеску оказался великодушнее. – Ну, Стокер, так что же вы узнали?

И Стокер, подгоняемый желанием быстрее покинуть эти давившие на него стены, начал бурный монолог. В подробностях и красках, точно был лично знаком с великим венгерским магом Ласло Эстерхази, он расписал его деяния. В лицах представил эпизод с формированием из тени двойника. Немалое внимание уделил зеркалам, которые одно время буквально устилали подходы к трансильванскому замку Эстерхази… На Дракса он в это время старался не смотреть. А глядя на Принчипеску, отмечал, что тот время от времени бросает на своего друга выразительные взгляды, от которых тот только дальше отодвигается в тень.

– Прекрасно! – перебил его Принчипеску как раз тогда, когда Стокер исчерпал и информацию, и вдохновение, и продолжал лишь по инерции перетирать уже сказанное, лишь бы не оставаться наедине с тем, что могло ожидать его по окончании разговора. – Итак, Ласло…

– Это почему же Ласло? – Голос Дракса звучал несколько нервно.

– Ну вы же сами слышали: вы Ласло Эстерхази. Что ж вы не радуетесь? Вы же так хотели обрести своё прошлое.

– Это не прошлое, а свет знает что!

Стокер испугался, что они снова начнут переругиваться на своей тарабарщине – и так разойдутся, что опять накинутся на него. Однако, к его радости (скорее даже восторгу!) Принчипеску сказал:

– Ну ладно, полагаю, это мы обсудим без посторонних. А Стокера можно отпустить. Если он не собирается писать роман. Ведь не собираетесь?

– Ни в коем случае! – горячо подтвердил Стокер.

– Хорошо, пусть идёт. – В голосе Дракса звучало такое смятение, что Стокер посочувствовал бы ему, когда бы воспоминание о предшествующих событиях не отзывалось дрожью в теле. – Я тоже, знаете ли, пойду прогуляюсь. Я чувствую, что свежий воздух мне сейчас совершенно необходим.