Шерстобитов помчался в аптеку. И у двери нос к носу столкнулся с выходившим оттуда рыжим субъектом, по описанию схожим с одним из фигурантов. Не потеряв ни секунды, сгреб его за воротник и рявкнул:

– Товарищи твои где?

Оторопевший чухонец машинально ответил:

– Да тут, на мосту…

Сдав его городовому, Шерстобитов направился на Калинкин мост и быстро высмотрел болтавшуюся там парочку финляндцев. Высвистывать городовых он не стал: был риск, что они опоздают, а вот преступники успеют сбежать, конечно, разделятся, а, как гласит русская пословица, – за двумя зайцами погонишься, ни одного не поймаешь…

Шерстобитов моментально нашел более простой и эффективный выход – подошел к лоточникам, торговавшим на мосту калачами, тихонько назвался и вкратце изложил суть дела. Бил он наверняка: одной из старинных и любимых народом забав была и та, что именовалась «Держи вора!» Заслышав этот крик, народ моментально оставлял все свои занятия и устраивал азартную погоню. Собственно говоря, это была не забава, а общественно-полезное мероприятие. В отличие от некоторых английских национальных забав: когда, например, в кабачке подвешивали к потолку бочонок, сажали туда кошку и пуляли увесистыми дубинками, пока бочонок не разносили в щепки, а бедная животина отдавала концы…

Так что калачники с превеликим энтузиазмом оставили свои лотки, ринулись к финляндцам и в два счета их повязали.

Банкир прислал Шерстобитову в награду тысячу рублей. Шерстобитов отказался. Не наотрез, а, надо сказать, весьма дипломатично: он вообще-то исполнял свои служебные обязанности, и только, но от вознаграждения не откажется, если получит на то высочайшее соизволение.

Доложили императору Николаю. Тот не только дал соизволение, но распорядился задать Шерстобитову еще тысячу из казны – император всегда ценил толковых профессионалов.

Солдатский сын и бывший фельдшер сделал феерическую для своего происхождения карьеру: став лично известным императору, он за три года получил четыре ордена: Станислава 3-й степени (как раз за финляндцев), Анну 3-й, Владимира 4-й и, наконец, Станислава 2-й степени, что по тогдашним законам сделало его потомственным дворянином.

Карьеру эту он оборвал сам, в 1853 году подав в отставку, как только со своего поста ушел обер-полицмейстер Галахов. Мотивы этого поступка так и останутся нам неизвестными. За Шерстобитовым, что греха таить, числились и кое-какие шалости (о чем подробнее – в следующей главе), но не похоже, что он опасался угодить под ту формулировку, с которой пришлось покинуть службу приставу Хотинскому. Возможно, он по каким-то своим причинам опасался, что не сработается с новым начальством. Возможно, что чутьем опытного сыскаря уловил: в новом царствовании грядут серьезные перемены, и уклад жизни во многом переменится, а его время прошло. С людьми такое не так уж редко случалось – когда они чувствовали, что их время безвозвратно уходит.

Времена и в самом деле подступали другие. Шерстобитов стал последним из знаменитых «сыщиков-любителей» николаевской эпохи.

На смену им шли профессионалы.

Весной 1866 года генерал Ф. Ф. Трепов, тогда еще не градоначальник, а, по-старому, обер-полицмейстер, представил в МВД обширный проект реформы столичной полиции. В сентябре император его утвердил. Трепов принялся осуществлять все задуманное.

Реформы были широкими. Территории столицы «в полицейском отношении» разделили «соразмернее и правильнее», на треть уменьшив число прежних кварталов и создав вместо них участки. Учредили Полицейский резерв – говоря современным языком, учебный центр подготовки полицейских, – и Полицейскую стражу, куда вошли околоточные надзиратели и городовые. И наоборот, было упразднено изрядное число «лишних», совершенно не нужных для практической работы управлений, частей и канцелярий, являвших собою чисто бюрократические наросты. Заодно упразднили некоторые, столь же ненужные, должности.

И наконец… Приказом по полиции от 31 декабря 1866 года (по старому стилю, по новому – 12 января 1867 года) была учреждена Сыскная часть, она же Сыскная полиция (короткое время употреблялись оба названия, то одно, то другое, но очень скоро осталось одно: Сыскная полиция).

Учреждена она была пока что только в Санкт-Петербурге. И поначалу не могла похвастать большим штатом, состояла всего из двадцати двух человек: начальник в чине коллежского советника, то есть штатского полковника, четыре чиновника для поручений (сыщики), двенадцать полицейских надзирателей (штатные помощники сыщиков), делопроизводитель и два его помощника, журналист (не газетчик, а чиновник, ведущий всевозможные полицейские журналы, он же и архивариус) и, наконец, чиновник стола приключений (регистрация преступлений).

Начальника Трепов долго не искал – он был под рукой, на глазах, успевший себя зарекомендовать самым лучшим образом.

Это был Иван Дмитриевич Путилин – без всяких преувеличений, легенда русской сыскной полиции. Позднее, когда в России широко распространились книги Конан Дойла (переводившиеся довольно оперативно), Путилина стали называть «русским Шерлоком Холмсом», и вполне заслуженно.

Родился он в 1830 году (число и месяц не установлены до сих пор) в семье небогатого обер-офицера (обер-офицеры – чины от прапорщика до капитана включительно, штаб-офицеры – майор, подполковник и полковник). Сведения о его образовании, по словам одного из современников, «покрыты мраком неизвестности». Мрак рассеялся только в наши дни, в нынешнем столетии, когда удалось установить точно: Путилин закончил Новооскольское уездное училище (нечто вроде неполной средней школы-интерната), а в 1853 году, уже состоя на службе в МВД, в Императорском Петербургском университете сдал экзамены за полный курс гимназии и вскоре получил чин коллежского регистратора (штатского прапорщика).

Необходимо сразу же уточнить: в 1850 году Путилин поступил на службу в МВД не в Департамент полиции, а в Хозяйственный департамент, рядовым канцеляристом. Служил молодой канцелярист исправно, начальство им явно было довольно: за три года Путилин четырежды получал не такие уж маленькие по тем временам денежные награды. Однако канцелярская служба – вещь скучная (особенно учитывая специфику департамента), тем более для молодого человека, буквально кипевшего нерастраченной энергией (что ярко проявилось позже, когда прямо-таки бешеная энергия Путилина нашла применение и выход).

В ноябре 1854 года Путилин подал обер-полицмейстеру генералу Галахову прошение, в котором просил принять его на службу в полицию. Галахов затребовал у руководства Хозяйственного департамента характеристику на просителя. Характеристика оказалась самой положительной: «Коллежский регистратор Иван Путилин известен как молодой человек благонравный, скромный, усердный к службе и обращающий на себя постоянно благосклонное внимание начальства». Видимо, Галахова это убедило, и в начале декабря он назначил Путилина младшим помощником квартального надзирателя одной из частей. Невелико звание, но все же не рядовой…