– Окопчик наш последняя квартира, другой не будет, видно уж, дано… – Вспомнилась к месту старая бардовская песня. Не ждал Николай, что когда-нибудь попадёт в такую ситуацию, как в песне. Разве, что Виталий Палыча нет рядом, оно и к лучшему. Преследовавшие беглецов англо-шотландские бандиты были зверьми, хуже любых басмачей и душманов. Не дай бог, попасть им в руки живым, посадка на кол покажется желанной смертью.

Собственно, из-за этой банды и оказался Николай летом 1583 года на севере бывшего английского королевства, ныне царства Новороссия. Осень и зима 1582 года после захвата королевства прошли спокойно, можно сказать. Ошеломлённые быстрыми и наглыми действиями магаданцев, английские патриоты не успели создать сколь-нибудь организованное сопротивление. А успешные реформы Петра выбили почву из-под ног дворян и землевладельцев, всеобщего возмущения вилланов и горожан не получилось, подавляющее большинство работяг лишь вздохнули с облегчением, избавившись от своих лордов. Многие приняли православие, благо две трети священников-англичан сами перешли в новую веру, особенно в деревенских приходах. Те, кто не сообразил сразу, что православные семь лет не платят налогов, убедились в этом зимой. Очень впечатляет любого тугодума, когда с него дерут налоги, а соседей, крестящихся справа-налево, мытари обходят стороной. Так что весной 1583 года Новороссия пережила второй массовый переход в православие, на сей раз горожан и ремесленников. Избавившись от налогов, подданные Новороссии с непониманием относились к попыткам поднять бунт против новой власти. Да и полиция, быстро организованная на местах Николаем, работала стабильно. Так что зиму прожили относительно спокойно.

Европа оказалась занята своими внутренними проблемами, да и магаданский флот перехватил большую часть кораблей с беглецами-эмигрантами. Слишком мало оказалось на континенте англичан, чтобы вести разговор о наборе освободительной армии. Имидж магаданцев, и лично Петра, как успешных воинов и торговцев лучшим оружием сдерживал большинство европейских правителей от резких движений. Нет, на словах, английских беженцев все европейцы жалели и сочувствовали, но разводили руками, указывая на свои проблемы. А проблем в Европе хватало – затяжная гражданская война во Франции, которую всячески поддерживали эмиссары Петра и Николая, и довольно успешно. В частности, весной Новороссия признала независимость Лотарингии и Нормандии, сейчас шли переговоры с новоиспечёнными правителями этих стран о заключении военно-торгового союза.

Правда, для создания легитимной власти пришлось приглашать из Королевца самозваного магаданского патриарха Николая и провести утверждение Петра в титуле наместника Новороссийского царства, куда деваться. Успокаивало лишь то, что сейчас даже патриарх всея Руси официально считается самозваным, его не утвердили Константинопольский и Александрийский патриархи, утвердят лишь в 1596 году. На этом фоне магаданский патриарх не выделялся. Титул наместника, а не царя, после некоторого сомнения, магаданцы решили оставить для главы Новороссии. Тем самым они подчёркивали, что где-то далеко на востоке есть империя Магадан, которая объединяет в своей власти Западный Магадан, Новороссию и пару анклавов на Урале и Скандинавском полуострове. Пусть боятся европейцы далёкого и ужасного царя Магадана Владимира.

Да, зима удалась на все сто процентов, всё выполнили, о чём думали в Королевце. Николай затянулся папиросой, набитой душистым испанским табаком, рядом не стоявшим с химическими сигаретами двадцать первого века. Весной из северных уездов пошла информация о дерзких налётах на пограничные с Шотландией деревни. Особого внимания командиры на это не обратили, пока банда не вырезала целую вёску с двумя учителями. Николай с четырьмя дознавателями отправился на розыск и получил возможность лично видеть жертвы банды. С таким зверством он не сталкивался до сих пор, даже в жестоком шестнадцатом веке. Учителя оказались разрезаны на куски, сварены заживо. Простые селяне, не успевшие даже выучить азбуку, вырезаны полностью. И не просто убиты, а с садисткой фантазией, женщинам разрезаны животы и отрезаны груди, мужчинам отрезали все выступающие части тела, начиная от носов. Многих раненых, изувеченных селян оставляли умирать от потери крови и тяжёлых ранений.

Даже Валентин, прошедший несколько войн, где повидал многое, оказался впечатлён зверствами бандитов.

– Вот тебе наглядный пример протестантской морали, – обсуждали друзья вечером результаты осмотра вырезанной деревни. – Эти бандиты не считают людьми никого, кроме себя и себе подобных.

– Теперь ты понимаешь, почему мы с Петром стоим за полное уничтожение англичан, как нации, путём полной ассимиляции, и за ликвидацию протестантской религии, включая переписывание книг и летописей? – Николая увиденные ужасы лишь подстегнули и мобилизовали в борьбе против врагов.

– Я и раньше был согласен, сюда бы Елену привезти, с её верой в европейскую цивилизацию.

– Ну что, нелюди, поиграем? – Кожин прильнул щекой к прикладу, выбирая первую цель. Группа преследователей с двумя мастифами втянулась в ближайшую ложбину, на взгляд бывшего опера, в банде оказалось до тридцати мужчин, как минимум трое явные дворяне. С них и начал отстрел майор. Глухие щелчки выстрелов с глушителем были полностью скрыты лаем собак, лишь неожиданный стон третьей жертвы вызвал подозрение бандитов. Николай поспешил беглым огнём опустошить пятизарядный магазин, быстро заменил его и расстрелял ещё пять патронов, стараясь просто попасть в преследователей. Пусть будет больше раненых, они деморализуют даже бандитов, не склонных к заботе о ближнем своём. Пусть сами добивают раненых, бандиты по своей сути трусливые твари, авось разбегутся сами.

Однако внешне неприметный человечек в чёрном плаще быстро восстановил порядок среди ошеломлённых врагов. Он догадался, откуда идёт стрельба, скомандовал спустить собак с поводков, чтобы отвлечь стрелка. Пришлось выпустить ещё обойму в собак, с трудом остановив последнего пса, пронзённого тремя пулями, в паре метров от лёжки. Бандиты даром времени не теряли, глядя на убитых собак, они стали обходить позицию Николая с двух сторон. Майор был готов к этому, быстро поднялся, взвёл гранаты, установленные на двух растяжках, жаль, что всего две лимонки и было. Затем в лучших традициях пластунов переполз за пару пригорков, на вторую позицию, где торопливо набил опустевшие магазины патронами. И весьма удачно замаскировался, поскольку через несколько секунд сработала растяжка.

Взрыв несколько озадачил разбойников, с новой позиции Николай мог наблюдать часть их укрытия, где человек в чёрном плаще инструктировал двух подчинённых. Пока привычные руки набивали пустые магазины патронами, офицер оценивал ситуацию.

– Однако пора тебя убирать, сильномогучий богатырь, – майор прицелился в «чёрного человечка» и мягко выжал спусковой крючок. В последний момент бандит пригнулся и сбил прицел, вместо корпуса пуля попала в голову, расколов череп на мелкие брызги. Оба помощника отшатнулись в стороны, замерли на месте, чем воспользовался снайпер. Ещё два щелчка и два бандита упали под ноги своему покойному атаману. Чувство опасности буквально стукнуло Николая по спине, и он резко перекатился в сторону, не выпуская винтовки. Сразу два бандита вонзили ножи в землю, на том месте, где секунду назад была спина майора. Магаданец дважды выстрелил, но попал лишь в одного бандита. Второй уже летел на Кожина, замахиваясь огромным ножом, достойным называться мечом или свиноколом, как минимум.