Мать и отчим Торрио жили в Бруклине. На старости лет они решили вернуться в Италию, и Торрио запланировал семейную поездку, чтобы поселить там родителей. Его отчим, Сальваторе Капуто, был вынужден открыть правду: у Торрио возникнут проблемы с получением паспорта. В свое время, чтобы избежать длительного периода ожидания, Капуто исказил некоторые факты в заявлении о получении гражданства, но ложь была обнаружена иммиграционной службой. Гражданство Капуто и Торрио отменили. Торрио самостоятельно подал заявление на получение гражданства 18 июля 1923 года (через три недели после событий в Западном Хаммонде). Торрио должен был поклясться, что его никогда не судили за какое-либо преступление, а поскольку суд запланировали на октябрь, это было правдой. Кроме того, Торрио следовало заявить под присягой, что его никогда не обвиняли в преступлении, хотя в этом и заключался явный риск. Местом проживания Торрио назвал бруклинский адрес родителей, что сделало его практически не связанным с судебным процессом, запланированным через три месяца и за тысячу миль. Наступила осень, и Джону пришлось курсировать между Чикаго и Бруклином. Перед началом судебного разбирательства 10 октября федеральный судья закрыл Puro Products, а сам процесс был назначен на 19 октября. 1 ноября, получив гражданство, Торрио изменил показания и признал вину. 17 декабря 1923 года судья оштрафовал его на $2500, но второй приговор означал обязательный тюремный срок.

Вернувшись в Сауз-Сайд, Спайк О’Доннелл мог ответить на снижение пивных цен только одним способом. Вместе с братьями, Джерри О’Коннором и другими наемными боевиками он вломился в салун с револьверами наготове и заявил владельцу, что теперь у него новый поставщик. Услышав отказ, банда предъявила аргументы, выразившиеся в битье посуды, мебели, окон и проламывании подвернувшихся голов.

Хотя Торрио не пренебрегал физическими мерами воздействия при необходимости, но старался обходиться без крайностей. Большинство владельцев салунов были либо достаточно благополучными, либо достаточно разумными, чтобы согласиться на поставки пива Торрио, через Салтиса, – при условии гарантированной защиты от О’Доннеллов и властей.

Генеральный план Торрио продолжал работать. Ральф Шелдон и его Ragen’s Colts, контролирующий соседний участок, Салтис и Торрио стали союзниками в войне против Спайка О’Доннелла.

Вечером 7 сентября 1923 года Уолтер, Стив и Том О’Доннеллы с Джерри О’Коннором, Джорджем Бухером и Джорджем Меганом осуществили очередное посещение чужого салуна. Его владелец, Джейкоб Гейс, постоянный и верный покупатель Салтиса, отказался от услуг О’Доннеллов и в другом заведении на Вест-Сайде в районе 51-й улицы. Гейс и его бармен, Николай Гориско, обслуживали посетителей, когда в салуне появились О’Доннеллы и предложили владельцу передумать. Услышав отказ, протащили Гейса по всей барной стойке и проломили голову рукоятью револьвера. Только природная выносливость сохранила ему жизнь. Бармена, пытавшегося вмешаться, избили до полусмерти. Затем обошли подобным образом еще пять заведений.

Фрэнк Квентон, хозяин салуна в полутора кварталах западнее заведения Гейса, позвонил в полицию. Благоразумнее было бы обратиться к Салтису, Шелдону или Торрио. Кто-то из полицейских, находящихся на дотации, дал знать о случившемся Шелдону. Спайк О’Доннелл присоединился к своим войскам, чтобы выпить и перекусить в салуне Джозефа Клепки, на углу 53-й улицы и улицы Линкольна, обычном месте отдыха банды О’Доннеллов.

Четверо вооруженных людей, появившиеся в салуне, удивили Спайка и его парней. Ральф Шелдон привел с собой Дэниела Макфолла и Рейджена. Макфолл наставил на братьев револьвер калибра 38 и, потребовав поднять руки, выстрелил – пуля попала в стену над головой Уолтера. О’Доннеллы, Бухер и Меган бросились к задним и боковым дверям. Следующий выстрел вдогонку Стиву О’Доннеллу ускорил движение братьев. Но в этот момент появилось еще двое боевиков. Один из них, профессиональный убийца Фрэнк МакЭрлайн, вынул из-под плаща сумку с обрезом и выстрелил в убегающего О’Коннора. Выстрел снес О’Коннору половину черепа.

За операцией чувствовалась рука Торрио – это было предупреждение, а не начало кровавой резни. Гибель О’Коннора вызвала намного меньше шума, чем смерть любого О’Доннелла. Спайка не тронули. Значительно позже Торрио заказал через Капоне убийство лидера конкурирующей банды. Тем не менее убийство вызвало общественную реакцию, которая могла привести к реальным репрессиям. Торрио взял за правило носить с собой пистолет, предусмотрительно оформив целых два разрешения на ношение оружия.

Через десять дней, 17 сентября 1923 года, Спайк, невзирая на предупреждение, снова ударил по конкурентам.

Улица Лафлин простирается на север, в двух кварталах к востоку от улицы Эшленд. В южной части, у дома 5500, она пересекается с бульваром Гарфилд, полосы которого разделены зелеными насаждениями.

Как обычно ближе к обеду, Джордж Меган с Бухером ехали в Ford Flivver после очередного проталкивания пива O’Доннелов в одном из салунов, направляясь домой по Лафлин в сторону юга. Меган резко затормозил на перекрестке, когда поперек дороги стал зеленый седан, который, резко отъехав от тротуара, повернул налево. В зеленом седане находились вооруженные Фрэнк МакЭрлайн и Дэнни Макфолл. Поравнявшись с машиной Мегана, боевики открыли ураганный огонь, с переднего сиденья стреляли из револьвера, с заднего – из дробовика. Обе жертвы скончались на месте. Меган получил пули в голову, грудь, живот, руки и ноги.

Девер задал взбучку шефу полиции Коллинзу, начальнику детективов Майклу Хьюза и отстранил от должности окружного начальника полиции Вульфа, заменив его жестким лейтенантом Уильямом Х. Шумейкером. Мэр настаивал, пока убийцы не будут пойманы: «каждый сотрудник полиции должен отложить все дела в сторону и присоединиться к общему делу – восстановлению правопорядка», – и пообещал гражданам: «полиция доведет дело до конца, как и все остальное». Коллинз смотрел на жизнь более реалистично: «это явно вражда пивных поставщиков, и я рад, что в этой перестрелке не пострадали честные люди».

Полиция допросила Капоне об убийствах и отпустила, поскольку О’Доннеллы отказались от обвинений. Допрос с пристрастием, который устроили Торрио, тоже не дал никаких результатов, а лицензии на ношение оружия у него имелись в двух экземплярах.

Одна из лицензий была подписана Джозефом Мишкой, мировым судьей из Сисеро, западного пригорода Чикаго. Несмотря на многочисленные неопрятные салуны, расположенные вдоль Рузвельт-Роуд, обозначающей северную границу, Сисеро был вполне приличным городом, населенным в основном выходцами из Чешской Богемии.

Собственными домами владели 68 % жителей. Многие работали на гигантском заводе Western Electriс, на восточной окраине города.

В Сисеро проживало семьдесят тысяч человек, это был пятый по численности населения город штата Иллинойс и, вероятно, первый по грамотности.

Хотя Сисеро являлся частью округа Кук, у него была собственная городская власть и полиция. Приказы мэра Чикаго не имели в Сисеро юридической силы.

Торрио организовал филиалы своей организации буквально во всех пригородах Чикаго. Город Сисеро был почти под тотальным контролем. Здесь и работало второе разрешение на оружие (у Капоне оно тоже имелось). Тем не менее город оставался относительно закрытым для посторонних.