– Тпру, стоять!

Я даже каблуками пол вскопытил от неожиданности.

Стою.

Вот тут Лера подсуетился:

– Отец, он со мной – подсунул генералу какой-то продолговатый складень, – мы только со съёмок! Сказку снимали, «Иван Коровий Сын». А этот главного героя играл, Ивана. Талантливый, чёрт! Вошёл в образ и никак не выйдет. Пойдём, Ваня! – это уже ко мне. – Вход рубль!

Я достал деньги. Лера быстро перебрал у меня в ладони бумажки, вытащил ржавый палый лист и небрежно опустил гардеробному генералу в широкий обшитый золотом карман.

Ну, что мог чувствовать молодой сельский малый в шикарных объятиях знаменитого заведения? Я восторженно крутил головой – аж шею заломило. Да, действительно, за вход сюда надо платить…

Маргарита попридержала меня за плечо:

– Расслабься, чего ты, Ваня? Вороны в рот залетят…

Вот этого я никак не ожидал:

– Какой я тебе Ваня?!

– Ну, прости! Забыла. Пусть будешь на сегодня Гогой. Гога-Магога – хорошо?

Что-то изменилось в её недавно услужливом и приветливом голосе. Теперь, перед каждым обращением ко мне, лёгкая усмешка кривила её такие близкие влажноватые губы, отчего у меня наступала одышка и никак не проходило чувство неопределённой вины: виноват – и всё тут! Надо исправляться…

Ладно, мы тоже не лыком подпоясаны.

– Официант! – в горле у меня запершило от неуверенности.

Наверно, я крикнул слишком громко, но не выразительно, потому что немногочисленные сидящие за столиками люди, все разом, с неудовольствием посмотрели в нашу сторону.

Как ни странно, но на мой петушиный выкрик никто не думал спешить. Я растеряно посмотрел на своих новых и, наверное, достаточно опытных знакомых, судя по самоуверенной вольности, с которой они восседали за столом.

Те два стриженых парня, похожих на ребят-призывников, оба потянули меня за рукава: мол, сядь, чего ты? Маргарита невозмутимо красила губы, искоса посматривая в маленькое ажурное зеркальце у себя в ладони. И только один Лера, поправив двумя пальцами яркий фазаний галстук, привстал над столом и лёгким боковым наклоном головы позвал кого-то из праздной обслуги, которая только что на моё «кукареку»! никак себя не обнаружила.

Тут же подошла молодая услужливая девушка, держа наизготовку пластиковый блокнотик и карандаш:

– Что будут заказывать молодые люди?

Все разом посмотрели в мою сторону. Даже узкая рука Леры, после требовательного щелчка пальцами, зависла в воздухе.

– Я расплачиваюсь! Заказывай! – угадал я вопросительный взгляд обворожительного Леры.

– Ваня, денег не жалко? – он по-отечески решил меня предупредить.

– А чего их жалеть? – раздухарился я, неосмотрительно вывалив из кармана все деньги на стол. Мне захотелось этим самым показать Маргарите своё превосходство перед её друзьями.

– Ну, тогда мы тебя любим! – Лера наклонился к подошедшей девушке и стал что-то ей нашёптывать прямо в розовое ушко.

Девушка досадливо отмахнулась рукой, старательно вписывая незнакомые мне названия блюд в пластиковый блокнотик.

– Хорошо, хорошо! – всё твердила она, скользя по пластику карандашиком. Всё? – и вопросительно обвела стол глазами.

«Допризывники» конфузливо отвернулись. Маргарита продолжала старательно ухаживать за своим лицом. И только Лера, горделиво боднув головой воздух, отрубил:

– Пока – всё!

Он сел, потирая руки в предвкушении удовольствия, и подмигнул мне: мол, учись, брат!

Задвигались стулья, ножи, ложки, все сразу оживились, весело заговорили, стали наперебой хвалить Леру: какой он находчивый и опытный ресторанный житель – всё может. Ловко разделался с заказом! Только щёлкнул пальцами, и вот уже на цирлах прибежала официантка.

Теперь осталось только разложить правильно столовые приборы и протереть их.

Из большой хрустальной вазы по центру стола уголками торчали упругие белые, тщательно отглаженные салфетки, и ещё под каждой тарелкой лежало по большому квадрату из плотной материи. Зачем такая расточительность? Вытереть руки – хватит и одной салфетки на всех…

Маргарита двумя пальчиками прихватила из вазы один уголочек, встряхнула его, и вытащила, нарушив весь составленный с такой тщательностью матерчатый букет. Подышала на ослепительную сталь приборов и начала тщательно их протирать. Все повторили её движения. Один я сидел и недоумевал: такую чистоту я никогда не видел, зачем ещё что-то предпринимать? Зачем столько ножей и вилок? Я отодвинул от себя приборы, оставив одну ложку. Моя запредельная наивность рассмешила Леру:

– Ты бы ещё лапоть на столе оставил, чтобы щи хлебать! Лангет ложкой не подцепишь. Люля-кебаб тоже с ножа едят. А для жульена ложка твоя, вот эта, великовата будет.

От его слов у меня в голове всё перемешалось: лангет, люля-кебаб, жульен – слова какие-то странные. Что, по-русски нельзя сказать? Я на всякий случай снова разложил приборы, как они и лежали – справа ножи и ложки, слева вилки.

Сидим, ждём. Может, про нас забыли там, за стеной, откуда, раздражая аппетит, доносились умопомрачительные запахи.

– Чего не обслуживают?

На мой нетерпеливый вопрос ребята с ухмылкой переглянулись:

– Быстро котят жарят! Ты скатерть из рук выпусти, она не улетит, – один из «допризывников», Витёк – оказывается и у них есть обычные русские имена – попридержал мою руку, которой я по забывчивости усиленно теребил угол скатерти. – Заказ ещё приготовить надо.

Я искренне удивился такому положению дел. Если готовить и жарить все эти лангеты и жульены, то до вечера ждать можно. А есть уже пора.

– Солнце встало из-за ели. Все едят, а мы не ели! – переиначил я обычную нашу бондарскую грязноватую поговорку.

Но здесь, к всеобщей радости, уже подплывала к нам с подносом та девушка в белой заколке. Выглядела она, как выпускница средней школы.

Неси! Неси, родная! Мы тебя так ждём!

На фарфоровых тарелках, одна в другой, вытягивая, как по физиологу Павлову, слюну из желёз, исходил паром куриный бульон с грибами. К бульону вместо хлеба, оказывается – как просветил на этот счёт меня тот же Лера – полагались горячие булочки. На мой недоумённый вопрос, он, откусив булку, тут же погасил её бульоном. Мол, учись, сельпо!

Никогда ещё я не был так унижен. Маргарита молча смеялась глазами. Ладно, я вам покажу своё превосходство!

– А что, водки к обеду не полагается! – я небрежно отложил пирожок в сторону.

– С утра не пьём! – в один голос ответили «допризывники»

– Ну, зачем же водка? Лучше – по коньячку ударить! – Лера, снова щёлкнув пальцами, подозвал «выпускницу».

На предложение Леры та пожала плечами, и вопросительно посмотрела на меня.