В один прекрасный день все законы и поправки были вдруг обнародованы, проценты и штрафы, накопившиеся за долгие годы, подсчитаны, а древние рода оказались на грани нищеты. Чем древнее род, тем хуже обстояли дела с долгами. И хотя в итоге было решено дать время на их постепенное погашение, именно тен Лоранам отказали в отсрочке. Аллар грешил на старшего Орселя, который неплохо укрепил свои позиции в Сенате и сосредоточил в руках большую власть, уж очень недолюбливал он семью Эсташа. Казалось, сенатор хотел разорить их во что бы то ни стало.

Мощные стены башни снаружи шли сплошным ровным ограждением, а изнутри в одном месте разделялись на несколько отдельно стоящих стен, напоминающих амфитеатр и уходящих вниз громадными ступенями, почти в высоту человеческого роста.

Пыхтя и отирая лоб, Олайош вскарабкался по металлической лесенке на самый нижний ярус, а затем с трудом и с риском для жизни добрался до предпоследней стены, усевшись на нее рядом с защитником.

— Вечно тебя тянет куда повыше, — вздохнул он, уперев локти в колени и пытаясь отдышаться.

— А тебе непременно нужно забраться туда же, — улыбнулся Эсташ.

— С высоты обзор хороший, сам говорил. А я люблю на что-нибудь интересное поглядеть.

Аллар огляделся по сторонам и приметил на площадке играющих гимназистов. До отдаленного уголка стены доносились смех, выкрики и веселый гомон.

— Веселятся, — улыбнулся он. — Эх, молодость! Я в юности тоже любил эту игру, а ты?

— По-твоему, я недостаточно молод?

— Да забываю вечно, сколько тебе лет, — махнул рукой Олайош. — По годам молод, конечно. С тобой возрастные границы стираются, ты ведь уже рождаешься таким, — Олайош обвел Эсташа рукой, — ну, таким… Опыт у тебя колоссальный, знания. Твоя молодость проявляет себя редко, разве в каких-то спонтанных поступках. Погляди вон на тех юношей, они дурачатся, словно дети. Тебя, признаюсь, сложно представить на их месте.

Эсташ тоже оперся локтями о колени, положил голову на ладони, чуть наклонившись вперед и продолжая наблюдать за царящим внизу весельем.

— А это что, — вдруг спросил Аллар, — что тебя так вывело из равновесия?

— Разве меня что-то вывело?

— У тебя огонь на кончиках пальцев. Вот же, прямо прокатывается от подушечек к основанию. На зрение пока не жалуюсь и при свете дня магическое пламя разгляжу. Размышления вновь одолели, покоя не дают?

— Возможно, — пожал плечами Эсташ, а Олайош, прищурившись, проследил за его взглядом и позволил себе чуть-чуть улыбнуться, но так, чтобы защитник не заметил.

К ним вновь долетел веселый смех, и Аллар, повернувшись к площадке, досадливо поморщился.

— Ух, Орсель обруч гоняет! Не люблю я этого мальчишку, уж очень задается.

— Есть отчего.

— Пф! Одаренный, но ходит павлином. Что за манера игры! И мою любимую Маришку поймать пытается. — Сложив ладони рупором, он крикнул: — Выкручивайся, Маришка, уходи! Так ему!

На площадке его, конечно, не услышали, но тэа Эста в этот миг как раз крутнулась и резко присела, пропуская над головой светящееся кольцо.

— Тоже мне ловчий. Всех лови, хватит за Маришкой гоняться. Клянусь тебе, он нарочно ее отлавливает!

Олайош сгреб со стены мелкую каменную крошку и запустил вниз, словно целился в Орселя. Тен Лоран тихо рассмеялся.

— Спустить тебя к ним?

— А я бы пошел, но староват стал. Я свою сабен так однажды поймал, заковал в обруч и не выпустил, пока она мне свидание не назначила. Друзья подшучивали, а мне что, я поймал, мне и желание загадывать.

И Аллар с нежностью улыбнулся своим воспоминаниям.

— Я спросить хотел, Эсташ, что там с твоим отцом? Все так же не ладят со старшим Орселем? Старые распри в Сенате?

— Не с чего ладить, мой друг. Орсель выступает за отстранение защитников от многих проектов, практически за исключение из Сената и лишение их права абсолютного вето.

— Нельзя лишить права, данного от рождения. Представители самых сильных родов испокон веков занимали место в Сенате. Они всегда являлись конечной инстанцией и могли заблокировать любое решение, которое противоречило нормам безопасности или защиты людей. Вы не бываете предвзяты. У нас потому и войн с соседями не случалось, что всегда были защитники. Чем ему мешает совет сильнейших? Чистокровных родов, передающих по наследству дар вето, осталось раз-два и обчелся.

— Мы мешаем безграничной власти Сената и его официальных представителей. Орсель мечтает о правлении без участия защитников, настраивает прочих сенаторов, гоняет законников, чтобы те находили новые лазейки в старых постановлениях. Ты правильно заметил, Олайош, нас слишком мало. Защитников пытаются извести с тех самых пор, как сторожевые башни Царима превратились в гимназию для детей богатых родителей.

— Да кабы не Царим, и не узнали бы они спокойных времен. Разве можно заменять вас обычными людьми? Вытеснять из командного состава гвардии, убирать с высоких постов? У меня в душе все возмущается против этого.

— Это говорит кровь защитников, Олайош.

— И не только. Это говорит беспокойство. Понимаешь, к чему все идет? К разделу сфер влияния, к войнам за территории. Пока они еще разведывают новые, незаселенные земли, но после их приобщат и пойдут на соседей. Ведь воины Кенигхэма стояли насмерть, уберегая мирных жителей, а потомки уже и рады о том позабыть. По правде говоря, я верю слухам, будто вас изводили нарочно и вытравливали чудесную кровь. Ведь отчего-то слабели сильнейшие, способные передать дар по наследству. Почему таких, как ты, наследников неизмененной крови, не осталось вовсе? Отчего защитники лишились крыльев?

— Власть, Олайош. Мы всегда были далеки от нее. Стояли на страже, в то время как за спиной плелись заговоры, интриги. Мы не смогли отреагировать в нужный момент и не защитились от тех, кого стремились уберечь.

— А я тут принес кое-что. Тебе, наверное, интересно будет взглянуть. — Аллар протянул Эсташу целую кипу листов.

Бегло просмотрев записи, тен Лоран молча вернул их обратно.

— Что думаешь?

— Я знал об этом.

— Как давно?

— Когда вернулся домой и оценил масштаб катастрофы. Изучил информацию, выяснил причины, но оказалось поздно. Все подготавливалось не один день, а обрушилось в одночасье. В верхней палате, Олайош, в которую исконно входят защитники, не касаются имущественных законов, мы заняты исключительно проблемами защиты территорий, внешней и внутренней безопасностью страны. Остальные вопросы решаются в нижней палате. Так и были приняты эти проекты.

— Поэтому, друг мой, ты бросил свое призвание и перевелся в башни, — вздохнул Аллар. — Ведь это все ужасно несправедливо. Ужасно. Однако я могу дать толкования действиям людей, если ты захочешь слушать.