Она внимательно смотрела на него.

– Ходили слухи, что у нее в чемодане были вещи для значительно более теплой погоды.

Он взглянул на нее.

– При падении с лестницы раскрылся один из чемоданов... – сказала она.

– Кто это вам сказал?

– Человек, который вращался в их кругах, или вообще близкий им.

Он опустил чашку, держа ее в ладонях. Поставил на столик.

Сидел, смотрел вдаль.

– Ах, какой же я осел... – произнес он. Подергал себя за мочку уха. Посмотрел на нее. – А знаете, сходится... Ее муж решил напустить на меня мафию, думаю, либо нашел мои к ней письма, может, сама что-нибудь рассказала.

– Мафию? – спросила она. Он кивнул.

– Один мой знакомый, со связями в уголовном мире, предупредил меня об этом. Я ему не поверил. И получил вот это. – Он ткнул пальцем в нос, дотронулся до шрама на щеке. – И решил я, что пора отправляться в путешествие. На этом, в основном, закончилась моя карьера. – Он посмотрел куда-то... мимо нее. – Ах, я кретин, – сказал он. – Считал, что он, конечно, пережал, но если она решила уйти от него и ехала ко мне...

Она смотрела на него. Взглянув на нее, он улыбнулся.

– Думаю, что слухи имеют под собой основание. Пожалуйста, если узнаете что-то совершенно противоположное, не говорите мне об этом.

Она улыбнулась:

– Принято.

– Вещи в чемодане и летние платья...

– Считайте, я ваш вечный должник, – сказал он. Она спросила, где он путешествовал. Кофе, наконец, допили. После этого рассказал ей об общине в штате Нью-Мексико, где обитал целых четыре года, и о том, что подумывает, не посвятить ли этому целую главу. Сказал, что до их пор не знает, как назвать книгу.

– Послушайте, – сказал он, когда они поднялись. – В следующую пятницу, двадцать второго, хочу вечеринку организовать. Не хотите ли прийти? Стюарт собирается быть.

– Я домой уезжаю двадцать третьего, – сказала она. – Рано утром. Думаю, на часок все-таки смогу заглянуть.

– Хорошо, – сказал он, когда шли к двери. – Часиков в восемь заходите. Можете придти с приятелем, если хотите. – Улыбнулся ей. – На днях видел вас... вместе... на углу. Целовались вы с ним... Вот что значит жить на третьем этаже и глазеть в окно!.. Так и любопытной Варварой стать недолго.

– Да уж, действительно. Доведись до каждого...

– Передайте, что у него хороший вкус. Жаль Наоми... Как ее? Сингер?

Она остановилась на пороге, глядя на него.

– Ну, та девушка, что выпрыгнула из окна, – сказал он. – Женщина, имею в виду.

Она внимательно смотрела на него.

– Ого! – сказал он. – Кажется, я выболтал секрет? Однажды видел их вместе. Если чего-то, но... не целовались. В "Лачуге Джексона"...

Он взял свое пальто с вешалки. Попрощался с Сарой. Повернулся к ней.

– Жду вас двадцать второго, – сказал он, пожимая ее руку. – Будет без церемоний. Безработные актеры...

– Уверена, что будет славно, – сказала она, улыбаясь.

Она смотрела на видеокамеру. Повернув голову, взглянула на Дианины каштановые волосы с отросшими более темными корнями, перевела взгляд на рамочку, в которой мелькали цифры этажей. Доехала до двадцатого.

Телефон зазвонил, как только повесила пальто в шкаф. Взяв на руки Фелис, положила ее на плечо, поцеловала, погладила. Включила свет на кухне. Взяла трубку до третьего звонка, чтобы не успел включиться автоответчик.

– Алло, – сказала она.

– Лапа, что-нибудь случилось?

– Тебе лучше знать, – сказала она. – Расскажи, например, о Наоми Сингер.

Фелис замурлыкала, она погладила ее, поцеловала в пушистый бочок.

– Не вполне понимаю, что ты имеешь в виду.

– Наоми Сингер, – сказала она. – Ты что, уже забыл ее? Ей лет тридцать, думаю. Работала на Тринадцатом канале. – Погладила Фелис.

– Кэй, о чем ты?

– Сэм сегодня заходил в издательство, – сказала она. – Просил сказать тебе, восхищен твоим вкусом, что касается женщин. – Повела плечом, приподняла, Фелис соскочила на пол. – Он вас видел вместе, – сказала, по-прежнему стоя. – В "Лачуге Джексона". – Переложила трубку к левому уху.

– О, Господи! Ну и что? Однажды ходили вместе на воскресный джазовый концерт в церкви Всех святых. На обратном пути решили перекусить. Думаешь, у меня с ней было что-то, что нужно держать в тайне? Ничего, лапа, не было. Пару раз выходил с ней. Всего-то! На тот концерт, и еще один раз, до этого. Ну, а кладбище не в счет.

– Почему ты никогда не рассказывал мне об этом? – спросила она.

– А нечего! Ты же не будешь распространяться о каждом, с кем ела сосиски? Физически мы подходили друг другу, но с тобой и сравнивать нельзя. Работала на телевидении. Ну заговорил как-то с ней в швейцарской, пригласил к "Хэнратти" пару раз выпить. Но... все пустое! Она была какая-то пришибленная и абсолютно замкнутая.

– Вайда говорила, что наоборот, весьма общительная, – сказала она, наблюдая, как Фелис, стоя на задних лапах, передними драла пробковую пластину.

– Возможно, с Вайдой и была, а со мной – нет. Однажды, спустя несколько недель после нашего знакомства, это было в воскресенье, зашла ко мне и пригласила на концерт. Я подумал, а почему нет. День выдался отличный, можно было и пойти. Настрой у нее был на нуле и никаких флюидов. Вот и все. А несколько недель спустя...

Она сказала:

– Все равно тебе следовало рассказать мне об этом. Не могу взять в толк, почему хотя бы не упомянул.

– Ну что ты на меня набросилась? Я что, наврал? Ты же не спрашивала. Послушай, Кэй, не люблю я говорить на такие темы. Возможно, нужно было отнестись к ней повнимательней, выслушать. Я кое-что заметил. Мог бы, наверное, как-то встряхнуть ее.

Она вздохнула:

– Ну, тут уж твоей вины нет и упрекать себя не за что...

– Знаю, но вот на такие размышления натолкнула меня ее гибель. Поэтому, наверное, не хочу ворошить все, что связано с ней. Если Сэм хочет тебя просветить, кто с кем и как и что, могу рассказать о его уроках мастерства, где сценки...

– Прошу тебя, Пит, – сказала она. – Не хочу я ничего знать.

Наклонившись, взяла миску с водой – Фелис уже приготовилась лакать, – подошла к раковине, выплеснула.

– А я вообще плюю на этого Сэма. Ишь ты! Захотел вбить клин между нами...

Тыльной стороной ладони она передвинула рычажок на кране.

– А это к делу не относится, – сказала, ополаскивая миску.

– Все, что ты сказала, звучит так, будто этот старец ревнует и настроен враждебно ко мне.

– Он пригласил нас к себе на вечеринку, – сказала она, наливая в миску свежую воду. – Он видел, как мы целовались на углу. Стюарт заключил с ним договор на книгу.