Корнуоллис, нахмурившись, в раздумьях смотрел на пустой камин. Жаркое августовское солнце играло на ковре, о стекло отчаянно бился залетевший в кабинет шмель…

– Вы правы, – наконец согласился Джон. – Те, кто знает о нем хоть что-то или сам причастен ко многим его делам, это всё люди его круга. Они нам его не выдадут. – Он посмотрел на Питта. – А что вы скажете о его отце? Он верит в невиновность сына?

Томас ответил не сразу. Он вспомнил лицо Огастеса Фитцджеймса, его тон и то, как он сразу взял под контроль их беседу.

– Не уверен, что он убежден в полной невиновности Финли, – признался наконец суперинтендант. – Либо он сильно не доверяет нам и считает, что мы способны сфальсифицировать показания.

– Это меня удивляет, – заметил Корнуоллис. – Огастес – человек, который сам всего добился и уважает законы. По крайней мере, должен их уважать. У него много влиятельных друзей. Мне говорили, что он возлагает большие надежды на то, что Финли сделает карьеру и добьется высоких постов, вплоть до премьер-министра. Он непременно постарается избежать любых кривотолков, даже сделанных шепотом. Иначе это будет крахом всех его надежд. Возможно, то, что вы видели, – это не что иное, как страх?

– Или желание защитить сына во что бы то ни стало, – заметил Питт. – Для него смерть какой-то лондонской проститутки – не более чем досадный инцидент в его хорошо организованной жизни. Не знаю… Вы сказали, что у него влиятельные друзья?

Помощник комиссара оживился:

– Вы думаете, у него есть и влиятельные враги тоже?

Томас вздохнул:

– У Финли? Нет. Для меня он просто высокомерный молодой человек, никогда не отказывающий себе в удовольствиях, была бы лишь охота. Однажды вечером, ощутив в себе жажду власти и желание повелевать, он зашел так далеко, что убил проститутку. Испугавшись, в панике бежал. Однако он не был напуган тем, что совершил, потому что был уверен, что отец вытащит его из любой передряги, памятуя о своей мечте о будущем сына. – Голос Питта стал жестким. – А вины он не испытывает, потому что едва ли считает Аду Маккинли таким же человеком, как он сам. Для него это все равно, что переехать собаку. Жаль, конечно, но не более. Ведь никто не делает этого намеренно. Тем более нельзя позволить, чтобы это сломало ему жизнь и карьеру.

Корнуоллис какое-то время сидел неподвижно, глубоко задумавшись. На лице его была печаль.

– Пожалуй, вы правы, – наконец сказал он. – Дай нам бог доказать это! Есть еще что-нибудь, что мне следует знать?

– Нет, сэр, пока нет. – Томас покачал головой.

– Куда вы теперь направляетесь?

– Туда же, на Пентекост-элли. Если имеющееся свидетельство не будет опровергнуто и не удастся найти ничего нового, я займусь Финли Фитцджеймсом – им самим и его прошлым. Я сделаю это лишь в крайнем случае. Но его стоит проучить.

Шеф мрачно улыбнулся:

– Он этого уже ждет и принимает меры.

Питта это не удивило, хотя он не ожидал, что это произойдет так скоро. Ему следовало бы это предусмотреть. Он поднялся:

– Спасибо, что предупредили, сэр. Я буду осторожен.

Помощник комиссара тоже встал и протянул ему руку. Это был непроизвольный и искренний жест, и суперинтендант оценил его. Он крепко сжал руку начальника и ушел, унося с собой приятное чувство обретенной дружеской поддержки.

Инспектор Юарт уже был на Пентекост-элли. При свете дня усталость на его лице была особенно заметной. В его поредевшей шевелюре Питт увидел серебристые пряди седины, а одежда его была мятой, словно он давно перестал заботиться о своей внешности.

– Нашли что-нибудь новое? – спросил суперинтендант, поднимаясь за своим коллегой по ступеням крыльца.

– Нет. А вы ждете, что будет что-то новенькое? – Юарт остановился, пропуская Томаса вперед.

– Роза Берк опознала Фитцджеймса, – ответил Питт, поднявшись на последнюю ступеньку. Стояла жара, и воздух был пропитан запахами сточных канав.

Юарт поднимался за ним молча.

– Вы арестуете его на основании этого свидетельства? – спросил инспектор, когда они вошли в дом. Голос его звучал настороженно, резко, и казалось, что ему не хватает воздуха. – Этого не следует делать. Присяжные едва ли поверят свидетельству проститутки против такого человека, как Фитцджеймс-младший. Мы проиграем.

Томас повернулся к нему. В темноте коридора трудно было разглядеть лицо Юарта, но он знал, что тот нервничает и почти в панике.

– А вы верите в то, что он виновен? – как бы невзначай спросил Питт.

Инспектор взглянул на него:

– Это не столь важно. То, о чем я думаю, не имеет отношения…

В конце коридора раздался громкий стук, словно кто-то с силой захлопнул дверь. На улице громко бранился извозчик, которому какая-то другая повозка перегородила улицу и мешала проехать.

– Для меня это важно, – спокойно поправил подчиненного Питт.

– Что? – непонимающе отозвался Юарт.

– Для меня все имеет значение, – пояснил его начальник.

– О… – Инспектор облегченно выдохнул. – Не знаю. Я говорю о фактах. Пока все складывается против Финли Фитцджеймса, но этих доказательств недостаточно. Я хочу сказать… зачем ему было делать это? Вообще, зачем это любому, кто хорошо ее знал? – В голосе его теперь было больше уверенности. – Следует принять во внимание образ жизни этой женщины. У нее могло быть много врагов. Поговаривают, что она была алчной. Она поменяла сутенера, вам это известно? Тут могут быть замешаны денежные интересы, собственность… Например, кому принадлежит этот дом?

Юарт был прав, но Питту казалось, что все это вряд ли может быть существенным в данном случае. Причин убийства проституток существует немало, и главным образом их убивают из-за денег. Однако сломанные ногти на руках и ногах, залитая водой постель, связанные башмаки… Все это не имеет отношения к жадности убитой. И инспектор не мог этого не понимать.

– И чей же это дом? – громко спросил суперинтендант.

– Он принадлежит некой Саре Бэрроуз, – удовлетворенно сказал его спутник. – Как и еще три дома, чуть дальше, в западной части этой улицы. Этот дом снят недавно, но два других уже давно известны как бордели. Владелица их также дает напрокат одежду. Здешние проститутки этим не пользуются. Но Ада работала не только здесь, да и другие тоже. Вам это известно? Они живут в одном месте, а работают в платных комнатах на Хеймаркет или Лестер-сквер. Маккинли могла сбежать оттуда с деньгами и одеждой.

– И некий мужчина выследил ее и задушил? – с иронией спросил Питт.

– Почему бы нет? – возразил Юарт. – Да, выследил и задушил. Что более правдоподобно: ее убил сутенер, которого она пыталась обмануть, или благородный клиент вроде Фитцджеймса? Я спрашиваю вас.

– Позвольте представить себе это несколько иначе. – Томас снова понизил голос. – Вполне вероятно, что Ада воспользовалась для работы комнатами в другом районе, обманула их хозяина и исчезла, не заплатив того, что должна была. Тот ее выследил. Я допускаю, что хозяева борделей держат для этого сыщиков… но скорее всего, такие поручения выполняет своя же сестра-проститутка в свободное от основной работы время, а не молодой крепкий мужчина.