Из одной из комнат вышла женщина и, с любопытством посмотрев в сторону полицейских, прошла мимо и скрылась в дальнем конце коридора.

– Допустим и такое: Ада унесла с собой взятое напрокат платье, – продолжал Питт, – и все деньги, которые заработала. Она вернулась сюда, но ее уже выследили. И этот человек, вместо того чтобы предупредить ее, отобрать деньги и одежду и, возможно, избить ее – однако не очень сильно, а так, чтобы только проучить, – вдруг калечит ей пальцы на руках и ногах… – суперинтендант заметил, как поморщился его коллега и какое брезгливое выражение появилось на его лице, но решил не обращать на это внимания, – и в конце концов берет чулок и затягивает его у нее на шее, – не останавливаясь, закончил Томас. – Затем он надевает ей на руку подвязку, а когда убеждается, что она мертва, связывает вместе ее башмаки, обливает ее водой и уходит?

Юарт открыл было рот, чтобы что-то возразить, но был настолько смущен и полон отвращения, что не смог найти слов.

– Или вот еще версия, – сказал Питт. – Клиент делает все это, чтобы получить особое удовольствие. Ему нравится угрожать, причинять физическую боль, пугать. Все это возбуждает его. Но в этот раз он заходит слишком далеко, и девушка погибает. В панике он бежит. Что вы думаете об этом?

Лицо инспектора помрачнело, и в его глазах появился страх. Было жарко и душно, и его лоб блестел от пота. Питт тоже чувствовал, как его тело покрывается испариной.

– Мне кажется, мы должны быть чертовски осторожны – наконец хрипло промолвил Юарт. – Фитцджеймс, если придется, не станет отрицать, что захаживал сюда. Его адвокат посоветует ему сделать это. Многие из уважаемых людей пользуются услугами проституток. Для нас это не новость. Никто не может требовать от молодого человека, чтобы тот душил в себе естественные желания, пока дожидается удачной женитьбы, – ведь это может случиться, когда ему перевалит за тридцать или даже позже. Лучше об этом не говорить, конечно, но если придется, то можно сказать в открытую – и это никого не удивит, разве что рассердит, ибо говорить об этом не принято. – Инспектор снова сделал паузу, глубоко втянул в себя воздух и вытер лоб.

С улицы по-прежнему доносилась брань извозчика.

– Он признается, что бывал здесь, но только не в тот вечер. Ада могла похитить у него значок. Он не первый, у кого что-то крадут в борделе. Бог мой, в прежние времена, когда были еще такие места, как Блюгейт-филдс и Сент-Джайлс, человек считал себя счастливым, если ему удавалось выбраться из них живым. – Инспектор резко махнул рукой. – Я сам видел, как не один из них спасался в одной сорочке и подштанниках, голый, как заключенный, бежавший с каторги, потерявший разум от страха, весь в синяках и шрамах.

– Такому не пришло бы в голову вернуться и отомстить, забив до смерти того, кто его обокрал, – добавил Питт. – Надеюсь, Фитцджеймс не попытается сочинить подобную историю?

– Но здесь следов борьбы не было, – с улыбкой ответил Юарт. – Леннокс подтвердил это, да мы и сами видели.

– И что это доказывает?

Инспектор широко открыл глаза от удивления.

– Что его визит… был неожиданным. И что она знала его и не испугалась.

– И что он не был клиентом, у которого она что-то украла.

Юарт стал заметно терять выдержку в этом непонятном споре.

– Не знаю, что это доказывает, но ясно одно: нам предстоит еще много потрудиться, – сказал он и толкнул дверь в комнату Ады Маккинли. Она открылась, и его начальник последовал за ним.

В комнате было все так, как в их первый визит, только тела на постели больше не было. Окно было наглухо закрыто, и в комнате стояла жаркая духота.

– Я все здесь обыскал, – устало сказал Юарт. – Здесь нет ничего, кроме того, что мы уже видели, и это уже ничего не добавляет к тому, что мы знаем об убитой. Никаких писем, если она вообще их когда-нибудь получала. Возможно, ей никто их не писал или она просто не хранила их.

Питт стоял посреди комнаты.

– Скорее всего, она не умела писать письма, – грустно промолвил он. – Многие бедные люди не знают грамоты, вот и лишены возможности общаться. Может, тут были какие-нибудь фотографии? – спросил он, понимая, что и это – напрасная надежда. У таких, как Ада, нет лишних денег на фотографии или портреты.

– Нет никаких фото, – покачал головой инспектор. – Но есть что-то похожее на сделанный карандашом женский портрет. Грубый набросок. Это может быть кто угодно. Никакой надписи. – Он подошел к комоду, вынул ящичек, в котором обычно хранят носовые платки, шпильки и гребешки, и передал его шефу.

Томас развернул листок бумаги, сильно обтрепанный по краям и с надорванным с одной стороны уголком. Это, как верно сказал Юарт, действительно был набросок лица женщины лет тридцати, с нежным овалом и легкой улыбкой. Ее поднятые волосы были скреплены на макушке. Линии рисунка были легки и изящны, но это был всего лишь набросок, быстрый, минутный и сделанный не очень уверенной рукой. Возможно, это был портрет матери Ады… все, что у нее осталось от ее прошлого, от того времени и места, где она когда-то жила.

Внезапно Питта охватила такая ярость, что он сам избил бы Финли Фитцджеймса, попадись ему тот, независимо от того, убил он Маккинли или нет, а просто за его дьявольское бездушие.

– Сэр? – привел его в себя оклик Юарта.

– Что? – сердито посмотрел на него суперинтендант.

– Я тут порасспросил жильцов и немало узнал о жизни Ады: кто были ее клиенты, с кем она встречалась постоянно и обманывала ли кого-либо. Вполне возможно, что подвязка на руке и связанные ботинки – это проделки того, кто был у нее последним, перед тем как ее убили, и он не имеет к убийству никакого отношения.

– Порасспросили, говорите? – заинтересовался Питт. – Ну, и что вы узнали?

Инспектор выглядел чертовски плохо. Его лицо сморщилось, словно от боли, и блестело от пота.

– Она была бесцеремонной и грубой и этим очень вредила себе, – медленно произнес он. – Поменяла совсем недавно сутенера. Дала старому отставку и нашла себе другого. Теперь этот новый небось жалеет, что так просчитался. Ведь Ада была выгодным приобретением, он многого от нее ждал. И не напрасно. Она была красивой.

– Какой он из себя? – спросил Томас, стараясь прогнать напрасную надежду. – Этот новый сутенер?

Юарт отвел взгляд.

– Худощав, – произнес он. – Темноволос… – Тут он растерялся: новый сутенер Ады совершенно не был похож на человека, которого описали свидетельницы Роза Берк и Нэн Салливан. Не было смысла продолжать дальше. Хотя, конечно, полиция должна знать все, что только можно, об Аде Маккинли, да и о Финли Фитцджеймсе тоже.

– Что ж, понаблюдайте за этим новым сутенером, – устало распорядился Питт. – А я поговорю сейчас со свидетельницами.

Разбудить местных жительниц оказалось не так-то просто, но минут через пятнадцать Томас уже сидел в кухне на шатком стуле с прямой спинкой и пытался разговорить Нэн Салливан, у которой был измученный вид и мутные полусонные глаза. Каждый раз, когда суперинтендант менял позу, стул под ним угрожающе скрипел и подкашивался. Питт снова попросил Нэн рассказать все, что она помнила о том вечере, когда была убита Ада. Он не ждал от нее новых показаний, а лишь хотел убедиться в том, какое эта женщина произведет впечатление на присяжных, поверят ли они ее показаниям, или их доверие скорее вызовет Финли Фитцджеймс.