— Очень жаль. Может, вспомните необычные случаи. Для общего развития. Мне лично.

— Любая яркая жизнь уже необычный случай. Возьмите хоть купцов Понизовкиных. Из староверов-странников. В Красном Профинтерне сейчас крахмало-паточный завод на базе их цехов. И там же замок огромный. Школа в нем, если не ошибаюсь.

— И что же там необычного?

— А посудите сами. Никита Петрович жил себе поживал в самой глуши Великороссии. Когда Наполеон вторгся, ему тринадцать лет было. Уже жениться пора, по тем меркам. Да, скорее всего, тогда и женили. Был обычный неграмотный крепостной крестьянин. Овес с ячменем сеяли, сено косили, оброки платили да барщину отрабатывали. И так лет до тридцати пяти. Или чуть более. Возраст для того времени уже ближе к пожилому. И то сказать — жена, семеро детей. Родители старые. Беднота русского нечерноземья.

— Думаете?

— Когда Екатерина Великая проезжала по нашей губернии, то в одной деревне Гаврилов-ямского района она высочайше изволила заметить: «Здесь только горе и грязь». Ту деревню переименовали, она и сейчас так называется — Горе-Грязь. Как же, монаршее слово. Так и там похоже было. Это тридцатые годы девятнадцатого века. Представляете, что такое тридцатые годы того века?

— Э, примерно.

— Гоголь пишет «Вечера на хуторе близь Диканьки» и «Миргород». Тараса Бульбу читали?

— В школе проходили.

— Лермонтов на Кавказе служит, пишет стихи, но к «Мцыри» еще и не приступал. Да что там, Наполеон еще у всех в памяти, декабристы живут в Сибири. Балы, дуэли, гусары. До отмены крепостного права еще тридцать лет.

— Понял.

— И тут внезапно с Никитой Петровичем что-то случается. История не занимается отдельными крестьянами, а вашей службы еще не было, поэтому мы не можем сказать, что послужило толчком к переменам. Он отпрашивается у своего барина непонятно, на каких условиях, и едет в деревню Дурково. И в тысяча восемьсот тридцать девятом году организует там первый завод по переработке патоки. Это сложное химическое производство. И сейчас дома на коленке такое не сделаешь, даже если понимаешь в химии. Если бы все так просто было, то из картошки самогону нагнали бы море.

— А из патоки можно?

— Конечно, это же сахара. Для производства спирта патоку и используют. Мало того, следом создает чисто химический завод: производство купоросного масла, соляной кислоты, нашатырного спирта, аммиака, то есть. И многое другое. Через пять лет у него уже пять паточных заводов.

— А чего же барин у него не отобрал все?

— Не мог, значит, — сверкнула глазами Анна Николаевна, — потом другие отберут. А он из крепостной зависимости сам выкупился и семью выкупил с родителями. Стал купцом второй гильдии, а потом и первой. Недвижимость скупал, в Крыму дворец построил и в теперешнем Красном Профинтерне новый большой завод и замок для проживания, пристани свои на Волге, рекордные объемы производства. Лидирующие позиции в промышленности. А потом пропал.

— Как, совсем?

— Совершенно. И семья его ни капли не искала, будто знали, что с ним. Жена приставу дала официальное объяснение, что уехал за границу лечиться. И больше никто его никогда не видел и следов пребывания по пути предполагаемого следования хоть где-нибудь не обнаружено. Ни в Ярославле, ни в Питере.

— И куда же он делся?

— Версий много всяких. Одни предположения. Говорили свидетели о очень странных гостях. Как входят в замок, видели, но никто не видел, как выходят. А через десять лет пропала и жена.

— Да, действительно загадочная история. А вы что думаете?

— Я думаю, что если человек знает, как исчезнуть, то никто его не найдет.

— А вот тут вы не правы, — улыбнулся Алексей, — мы бы точно нашли. Спасибо за историю. Разрешите еще обратиться?

— Если в моей компетенции, то проконсультирую.

Алексей вышел в приподнятом настроении. Первый контакт, считай, удачный. Тетя с прохладцей. Но ничего. Поздравим с Новым Годом, с Днем Рождения, с Восьмым Марта, ерунду всякую поспрашиваем — привыкнет.

* * *

Новый Год праздновали у мамы. Салаты готовила я. Мама все порывалась помочь, но Глеб требовал внимания. Михаил Владимирович почистил картошку. Ее сварили и смешали с тушенкой. Будет горячее. Для питья развели варенье. Студень в этот раз не варили, зато Лев Михайлович достал сервелата — немыслимая удача. Все его смаковали. Квашеная капуста с мелко резанным репчатым луком сошла за салат. Еще винегрет с треской консервированной и настоящим зеленым луком. Вера Абрамовна вырастила на окошке. Так необычно среди зимы что-то зеленое есть. И шпроты прибалтийские три банки выложили на тарелку. Бутерброды сделали с паштетом «Волна». Вино тоже было. Шампанское и бутылка «Токай». Желающих выпить нет, только дань традиции. Вера Абрамовна испекла пирог с брусникой. Ей привезли моченой из деревни. Получилось все просто и вкусно. Сказали много хороших слов. А доцент особо отметил меня: «Предлагаю тост за человека, вокруг которого мы объединились, узнали многое о себе и других в непростой жизненной ситуации, за тебя, Маша».

После курантов и поздравления Горбачева обычно все выползают на улицу. Мы не пошли. У старших есть о чем поговорить, а я помогаю маме и вожусь с братишкой.

На Рождество Лев Михайлович с Верой Абрамовной собрались на вечернюю службу. Взяли и меня. Монастырь, куда мы приехали, ремонтируют и пускают всех желающих. Возле игуменьи я с удивлением увидала знакомое лицо. Аллу сразу не узнать. Собралась и считала обеих. Игуменья больна, опухоль, осталось недолго, если ничего не делать.

Алла переломанная. Совсем вся. Ей пришлось переступить много внутренних барьеров. Это накладывает специфический отпечаток. И боль, и унижения, возможно, самых экзотических видов, и кровь. И все в такой форме, когда нужно сделать однозначный выбор или умереть. Она похудела. В глазах властный огонек. Я трогаю за руку женщину в платке и стеганной жилетке на бежевую рубашку, которая вынимает огарки из подсвечников: «Простите, не подскажите, кто это справа от игуменьи?». «Это мать Иоанна, первая ее помощница. Приехала к нам из Сибири. Очень знающая. Говорят, обратилась к Богу после аварии, на том свете побывала. Все ей показали, и рай и ад», — тетка крестится и умильно смотрит на Аллу.

Диплом весной защищать буду. А в конце февраля у меня свои экзамены. Как раз во время зимних каникул. И принимать будут предвзято. Несколько лет я изучала свойства минералов и растений, училась делать краски с заданными свойствами, пока не поняла, что можно до бесконечности вникать в детали и рецепты, но толку не будет. Надо тренировать способность распознания, тогда рецепт и сама составишь применительно к ситуации.

Весной хорошо,