Девушка вернула на входе свой нагрудный знак, а взамен ей вручили конверт с обратным билетом домой. На этот раз на вокзал ее уже никто не проводит. Ей следовало бы отправиться в мотель, чтобы собрать свои вещи и заказать такси в надежде на то, что по возвращении руководство возместит ей все расходы.

Но, оказавшись на улице, Мила поняла, что ей некуда спешить. Она огляделась и вдохнула полной грудью воздух, неожиданно показавшийся ей необыкновенно чистым. Город представлялся ей погруженным в неестественный сосуд с холодом, балансирующим на грани неминуемых метеорологических явлений. Плюс-минус один градус — и все мгновенно изменится. В этом разреженном воздухе чувствовалось приближение раннего снегопада. Тем не менее все останется таким же неподвижным, как и теперь.

Мила вынула из конверта билет на поезд. До его отправления оставалось еще три часа. Как знать, хватит ли этого отрезка времени, чтобы до конца разобраться со всем, что не давало ей покоя? Нет лучшего способа узнать об этом, чем удостовериться лично. Ведь даже если Мила и возьмется за это гиблое дело, то оно так и останется в тайне. А она не может покинуть этот город, не разрешив все свои сомнения.

Три часа. Их должно хватить.

Мила уже почти час ехала в машине, взятой напрокат. Впереди нее горные вершины разрезали на части купол неба. Деревянные дома с покатыми крышами. Из каминных труб поднимался серый с запахом смолы дым. Во дворах — аккуратно сложенные поленницы дров. И мягкий желтоватый свет в окнах.

Миновав участок федеральной трассы 115, Мила подъехала к дому, на двери которого виднелся номер 25. Девушка направлялась в колледж, в котором училась Дебби Гордон. Ей непременно хотелось увидеть комнату девочки. Мила нисколько не сомневалась, что там она найдет нечто такое, что непременно приведет ее к шестой жертве и укажет на ее имя. И даже если, по мнению старшего инспектора Роке, эта затея была практически бесполезной, Мила не могла не довести до конца свою работу по идентификации шестого трупа. Это был жест сострадания. Весть о том, что пропавших девочек было не пять, как считалось раньше, еще не получила широкой огласки, поэтому никому пока не представилась возможность оплакивать шестую жертву. Мила знала наверняка, что без имени не будет похорон. Шестой ребенок навсегда останется белым пятном на могильной плите, безмолвной паузой в конце краткого списка имен, только порядковый номер для бездушной отчетности смерти. Она никак не могла этого допустить.

В действительности Милу преследовала иная мысль, из-за которой она и отправилась в этот многокилометровый путь. Именно от нее эта сильная щекотка в основании шеи…

Девушка-полицейский прибыла на место в начале десятого. Колледж находился на окраине очень живописного городка, на высоте двух тысяч двухсот метров над уровнем моря. Улицы в этот час были совершенно пусты. Здание учебного заведения, построенное на вершине холма, стояло в окружении прекрасного парка с конным выездом, теннисным кортом и баскетбольной площадкой. Чтобы добраться туда, нужно было проехать по длинной аллее, по которой в этот час торопились студенты, возвращавшиеся в колледж после спортивных соревнований. Звонкий смех молодых людей нарушал царившее в городке безмолвие.

Проехав аллею, Мила припарковалась на площади перед колледжем. Спустя некоторое время она обратилась к секретарю с просьбой разрешить ей посетить комнату Дебби Гордон в надежде, что на этот раз обойдется без лишней шумихи. После совещания с начальством женщина объявила, что Миле позволено пройти в колледж. К счастью, мать Дебби после их встречи в морге уведомила руководство учебного заведения о ее предстоящем визите. Секретарша вручила девушке карточку с надписью «Посетитель» и указала дорогу.

Мила направилась в то крыло здания, где находились комнаты школьниц. Отыскать спальню Дебби было делом нетрудным. Одноклассницы украсили дверь девочки разноцветными ленточками и записками. В них говорилось, что им очень ее не хватает и они никогда ее не забудут. И еще непременное «Ты навсегда останешься в наших сердцах».

Мила подумала про Дебби, про звонки родителям с просьбой вернуть ее обратно домой, про одиночество, которое девочке ее возраста, робкой и застенчивой, приходилось испытывать по прихоти учеников подобного заведения. Поэтому все эти записочки показались Миле пошлой и ханжеской демонстрацией запоздалой любви.

«А ведь вы могли заметить ее, когда она была еще здесь, — подумала она. — Или тогда, когда некто прямо у вас на глазах увозил ее прочь».

Из коридора доносились крики и веселый гомон. Перешагнув через потухшие огарки свечей, поставленных в память об однокласснице кем-то из учеников колледжа прямо у порога комнаты, Мила вошла в последнее пристанище Дебби.

После того как она закрыла за собой дверь, в помещении воцарилась тишина. Она протянула руку к лампе и включила свет. Комната оказалась совсем маленькой. Прямо напротив двери окно, выходившее в парк. У стены — аккуратный письменный стол, выделявшийся на фоне переполненных книгами шкафов. Дебби очень любила читать. Справа — ванная комната. Дверь туда была закрыта, и Мила решила осмотреть ее в последнюю очередь. На кровати лежало несколько плюшевых медведей, следивших за ее движениями холодными и пустыми глазами, отчего Мила сразу же почувствовала себя здесь непрошеным гостем. Стены спальни Дебби были сплошь оклеены плакатами и фотографиями одноклассников из ее старой школы, друзей девочки и ее собаки Стинга — словом, всем, что напоминало хозяйке комнаты о ее прежней жизни дома. Все ее привязанности, которых она была лишена ради учебы в этом престижном колледже.

«Дебби была девочкой, скрывавшей в себе черты прекрасной женщины, — подумала Мила. — Ее ровесники слишком поздно заметили это, не желая разглядеть в этом растерянном утенке прекрасного лебедя. Но в стенах этой школы девочка сама благоразумно старалась избегать их».

Потом девушка-полицейский вспомнила про то, как она присутствовала при вскрытии тела. Когда доктор Чанг удалил с лица Дебби пластиковый пакет, в волосах девочки была заколка с белой лилией. Убийца причесал свою жертву, и Мила подумала тогда, что он сделал это для них.

«Нет, ее красота была предназначена Александру Берману…»

Взгляд девушки привлекла та часть стены, которая странным образом оказалась совсем пустой. Она подошла ближе и обнаружила облупившуюся штукатурку. Будто прежде здесь что-то висело, а теперь и след простыл. А может, это были другие фотографии? У Милы возникло ощущение, что эта комната кем-то осквернена. Другие руки, другие глаза касались мира Дебби, ее предметов, ее воспоминаний. Возможно, мать девочки сняла со стены фотографии, и Миле следовало бы проверить эту версию.

Размышляя над увиденным, Мила вдруг услышала необычный звук, доносившийся снаружи. Но не из коридора, а из ванной комнаты.

Рука ее машинально потянулась за пистолетом. Выхватив оружие, Мила рискнула подняться во весь рост из своего прежнего положения и вплотную приблизилась к двери ванной. Снова шорох. Но на этот раз более отчетливый. Без всякого сомнения, там кто-то был. Кто-то, кто не обратил внимания на ее появление в спальне Дебби. Кто-то, кто так же, как и она, счел это время наиболее подходящим для того, чтобы незаметно проникнуть внутрь и унести что-нибудь с собой… Доказательства? Сердце в груди девушки неистово колотилось. Она не пойдет, а будет выжидать.