Долго ждать Никите не пришлось. Через несколько минут из-за поворота в конце улицы появилась роскошная, украшенная золотым гербом карета генерал-губернатора. Четверкой породистых вороных, запряженных цугом, управляли седоватый кучер и форейтор в форме, сидящий на одной из передних лошадей. На запятках стояли два выездных лакея в ярко-красных зипунах. Окна были плотно зашторены.

Никита открыл саквояж и, подперев его коленом, чиркнул спичкой. Он не рискнул сразу поджечь фитиль, а решил подождать, пока карета подъедет поближе.

Лошади двигались неторопливо, почти шагом. Спичка в руках Никиты догорела и обожгла пальцы. Пришлось зажигать новую.

Когда карета генерал-губернатора подъехала на расстояние около пяти саженей, Никита поднес спичку к фитилю. Тот занялся мгновенно. Огонек быстро приближался к пороховому запалу, который и должен был, достигнув динамитного заряда внутри чугунного шара, произвести взрыв.

Когда лошадь форейтора поравнялась с подворотней, Никита, сильно размахнувшись, метнул бомбу. Заржав, рысаки в испуге резко перешли на галоп. Никита укрылся за выступом стены, зажав уши ладонями.

Но… взрыва не произошло. Когда через несколько секунд Никита выглянул из своего укрытия, карета генерал-губернатора была уже далеко. Черный шар одиноко лежал на дороге в свежевыпавшем снеге. Видимо, во время падения фитиль погас.

Никита радостно сорвал с себя ставшие уже ненужными парик и бороду, швырнул их в сугроб и натянул на голову картуз.

И в этот момент со стороны мостовой донесся зловещий свист. Оставшаяся в фитиле искорка дошла-таки до пороха, и из снаряда вырвался сноп искр. Бомба медленно, как бы нехотя, повернулась и начала крутиться вокруг своей оси, постепенно наращивая обороты.

Совсем близко послышался скрип полозьев. Это приближались извозчичьи сани. Скорость, с которой вращался смертоносный шар, все увеличивалась. Но кучер, видно, ничего не замечал.

Никита бросился было на дорогу, чтобы накрыть телом бомбу, но налетел на сугроб и свалился, отчаянно барахтаясь.

Первой сноп искр и дым заметила каурая кобыла, запряженная в сани. Она дернула головой и шарахнулась в сторону, но было поздно. Бомба уже оказалась меж полозьев, где и завершила последние свои обороты.

Взрыв был такой силы, что в находящейся напротив лавчонке повылетали стекла витрин. Улицу заволокло черными клубами дыма.

Выбравшегося уже из сугроба Никиту тоже сбило с ног взрывной волной. Во время падения он ударился головой о выступ стены и на некоторое время потерял сознание.

Когда он очнулся, дым уже рассеялся. Вокруг еще тлеющих обломков саней суетились полицейские. Рядом чернел отброшенный взрывом на несколько метров труп кобылы.

Кое-как поднявшись на ноги, Никита заметил, что к нему спешит пристав. «Сейчас меня арестуют», — почти с облегчением подумал Никита.

Однако лицо полицейского выражало лишь участие.

— Вам не нужна помощь?

— Нет, — выдавил из себя Никита.

— У вас кровь на щеке.

— Скажите, а пострадавшие есть?

Но тот только махнул рукой и поспешил обратно.

Никита немного постоял на месте. Ему было страшно идти туда, к этой толпе людей, окруживших то, что осталось от саней. Но он пересилил себя и подошел ближе.

На окровавленном снегу лежали три накрытых рогожей трупа. Один из них гораздо меньше двух других.

Из стоящей неподалеку маленькой церковки подоспел старенький священник с длинной седой бородой.

Он откинул рогожу с маленького тела, и Никита почувствовал, что земля уходит у него из-под ног.

На окровавленном снегу белело безмятежное, прекрасное лицо Кати.

— А-а-а-а-а!.. — длинно и хрипло завыл Никита, стиснув кулаками лицо. — А-а-а-а-а…

К нему тут же бросились люди, окружили, запричитали разноголосо.

— Пустите меня! Это я, это я их убил! — кричал Никита. — Убейте меня, это я! Я!!!

Но на самом деле никто не слышал этих слов. Только рык, вой, стон…

Что было дальше, Никита помнил смутно. Кажется, его отвезли в больницу, кажется, сделали какой-то укол. Кажется, он все время пытался признаться в своем злодеянии, но его никто не слушал.

Ощущение реальности вернулось к нему, когда он очутился на улице, целенаправленно шагая к Сухаревской площади.

Вот и знакомая дверь квартиры, где происходили конспиративные собрания.

Дверь была почему-то не заперта. Никита вошел внутрь и остановился. В квартире царил полный беспорядок. Мебель была перевернута, ящики выдвинуты, обивка стульев и диванов разрезана.

Услышав звуки в соседней комнате Никита поспешил туда. В ящиках комода, стоящего в углу, суетливо рылся Зяма Синявский.

Подняв голову от каких-то бумаг, он расплылся в улыбке.

— А-а, Никитушка! Здравствуй-здравствуй… Вчера обыск был. Всех товарищей арестовали. Только я вот чудом спасся. А у тебя как? Слышал я от мальчишки-газетчика, что губернатору удалось избежать карающей руки пролетариата. Еще он сказал, что пострадал какой-то профессор с дочерью. Это правда?

Никита не ответил.

— Ну ничего, ничего. Профессоров тоже надо истреблять, потому что они своей буржуазной наукой затуманивают головы…

Никита приподнял его за грудки и припер к стене. Ноги Зямы болтались в воздухе.

— Это была моя невеста!.. Понимаешь?

Зяма сокрушенно покачал головой:

— Ай-яй-яй, горе-то какое…

— И в этом виноват ты! Ведь это ты дал мне бомбу!!!

— Какую бомбу? — Продолжая висеть, Зяма чуть склонил голову набок и хитро прищурил глазки.

— Ах ты… — чуть не задохнулся от гнева Никита. Он уже сжал кулак, чтобы нанести Синявскому удар в челюсть, как вдруг почувствовал сильный толчок в бок.

Никите повезло — револьверная пуля, посланная Зямой из кармана пиджака, прошла мимо, задев лишь край одежды.

Никита что было силы ударил Зяму в лицо, а когда Синявский упал, несколько раз пнул его в ребра. Зяма скукожился на полу, прикрыв голову руками, и не подавал признаков жизни.

Никита не знал, что ему делать дальше. «Застрелиться, надо застрелиться…» — думал он, вертя в руках небольшой револьвер системы Кольта, тускло поблескивающий вороненой сталью.

Через несколько минут лежащий на полу Зяма зашевелился, посмотрел краем глаза на сидящего в углу Никиту, потом как ни в чем не бывало поднялся и отряхнул брюки.

— Имей в виду, я этого так не оставлю. Сегодня же сообщу полиции о факте побоев, — сказал он и подошел к Никите — А теперь отдай револьвер.

Никита спрятал кольт в карман.

— Я надеюсь, — продолжал Синявский, — ты понимаешь, что я один знаю истинного виновника сегодняшнего взрыва. И, как законопослушный гражданин, могу сообщить властям об этом. Отдай револьвер!