Костя молчал. Что тут скажешь? Он лишь похлопал друга по спине и процедил: «Держись».

Последующие несколько свиданий с Диной Валерий практически не помнил. В памяти осталось лишь ощущение горечи и безысходности да странная жизнерадостность девушки, не обращавшей внимания на его подавленное состояние. Потом Немировский на несколько дней уехал на учения. Когда же он вернулся в училище после прыжков, оказалось, что Дина по-прежнему живет в гостинице и терпеливо ждет решения своей судьбы, а вот от Ольги пришло письмо, адресованное Косте, где она сообщала о предстоящей свадьбе. И это стало жирной точкой во всей запутанной истории его любви. Дина определила дату свадьбы. Он был согласен. Только вот жить не хотелось.

После свадьбы молодая жена заявила, что остается в Рязани, рядом с мужем, а с учебой пока придется повременить. Главное – ребенок, которому она собралась посвятить себя целиком и полностью. Родители, с обеих сторон, поддерживали Дину, говоря о том, что супруги должны жить вместе, в этом залог семейного счастья. Валерка, находясь в каком-то шоковом состоянии, не имел сил сопротивляться. Ему было все равно.

В первую брачную ночь, оказавшись с юной женой в постели, он буркнул: «Я устал, хочу спать, спокойной ночи», повернулся к Дине спиной и сделал вид, что заснул.

Не открывая глаз, он вспоминал прошедший день, словно фильм, который смотрел из зрительного зала. Картинки сменяли друг друга. Вот он в парадном костюме с живой розой в петлице подъезжает к загсу в черной «Волге». Рядом с ним сидит свидетель Олег Бодренко, его однокурсник, которого Валерка уговорил поехать с ним в Армейск, после того как Костя Потанин наотрез отказался.

Возле загса разукрашенная цветами машина, на капоте которой красуются кольца с колокольчиками. Он видит только эти нелепые колокольчики и думает о том, какое они имеют отношение ко всей этой дурацкой церемонии. Из машины выходит Дина в газовом облаке шикарного свадебного немецкого платья, которое достала его мама по страшному блату, пустив в ход все свои связи. Дина красива. У нее чарующая, какая-то загадочная и одновременно беспомощная улыбка. Глядя на нее, он чувствует себя подлецом. Ощущение это не проходит в загсе, когда он надевает ей кольцо и целует в податливые влажные губы. Еще хуже ему в небольшом ресторане, где гости пьют за их семейное счастье и кричат «Горько». И чем больше пьют, тем чаще кричат. Он вынужден целовать чужую девушку, взгляд которой обещает ему неземную любовь, а рот страстно отвечает на его скупые поцелуи. Она его жена. Он пьет шампанское и ищет глазами водку. Ему хочется напиться вдрызг, чтобы хоть на время забыть о том, что произошло в его жизни. С его жизнью.

Олег Бодренко принес бутылку, они потихоньку лили водку в шампанское, и после третьего бокала Бодренко уже лыка не вязал. Бдительная Валеркина мама куда-то увела его незаметно для гостей, потом долго всматривалась в глаза сына и обеспокоенно качала головой. А его не брало. Словно лимонад глотал, очень противный на вкус.

И когда он, наконец, почувствовал легкий шум в голове, один из подвыпивших гостей, будучи другом обеих семей, вдруг произнес тост:

– Дорогие Олечка и Валера! Я хочу выпить за ваших будущих детей. Пусть их жизнь будет…

Немировский будто оглох, ему казалось, что в зале наступила мертвая тишина, а потом в ушах зазвенело, он услышал, как все зашумели, заговорили разом. Валерий протрезвел, словно и не пил вовсе.

Сейчас он вспоминал напряженный взгляд Дины, когда они по просьбе гостей танцевали вальс, ее дрожащие руки, когда она надевала в загсе ему кольцо, умоляющие глаза после тоста, побледневшее лицо. «Какая же я сволочь! – подумал он. – Она носит моего ребенка. Она любит меня и абсолютно ни в чем не виновата». Валерий повернулся к жене и обнял ее за плечи. Дина подалась навстречу всем телом и буквально набросилась на него с поцелуями. Так началась семейная жизнь.

Примерно в том же духе эта самая семейная жизнь и продолжалась. Как только его отпускали, он спешил на квартиру, где ждала молодая жена. Дина целыми днями сидела дома, намывала полы, бесконечно вытирала пыль и неумело готовила всевозможные деликатесы. В любви она была такой же неумелой, но очень неугомонной. Казалось, она решила поразить молодого супруга своим сексуальным опытом. Немировский всерьез опасался за здоровье будущего ребенка, но Дина, у которой прошел токсикоз первых месяцев, утверждала, что чувствует себя замечательно. Так оно и было.

А потом неожиданно наступил ужасный день, который запомнился ему навсегда. Дина пошла в женскую консультацию. Врач, заподозрив что-то неладное с ребенком, отправил ее в больницу. Когда Валерий, узнавший об этом от соседей, прибежал туда, Дина ребенка потеряла. Его к ней не пустили, и он, убитый горем, побрел в пустую квартиру. Здесь он ходил по комнатам и не знал, куда себя деть. Жалость сменялась тоской, на смену которой приходили злость и разочарование.

Его жертва оказалась бессмысленной. Он так надеялся, что ребенок помирит его со всей вселенной, превратит вынужденное существование в жизнь, которая заиграет красками и будет радовать вновь приобретенным смыслом. Не получилось. Валерий не знал, что ему делать, как жить дальше. Он женился на Дине, потому что она была беременна. Вместе они ждали сына. Теперь же исчезло основное связующее звено. То, что держало их рядом. За эти полгода он не сумел полюбить ее. Себя Валерий не обманывал.

Он любил Ольгу. Все воспоминания и мысли о ней загнал глубоко внутрь, но его любовь к ней была везде. С этим ничего нельзя было поделать.

Целуя Дину в постели, он видел перед собой Ольгино лицо. Покупая жене букет, он думал о том, какие цветы дарит Ольге красивый брюнет со свадебной фотографии, которая стояла в деревянной старинной рамке в спальне у тещи. На той фотографии глаза у его любимой девушки не были счастливыми, несмотря на то что она улыбалась незнакомцу, державшему ее за руку.

Несколько раз Валерию казалось, что он видит Ольгу в магазине среди толпы покупателей, что она мелькает в окне уходящего троллейбуса. Тогда он бежал за ней, кричал ей вслед, потом понимая, что этого не может быть, останавливался.

Он плохо спал теперь и, мучаясь от бессонницы, часто размышлял над тем, что же случилось с их любовью, если они одновременно изменили друг другу. Свою измену он считал мимолетной, случайной, неосознанной, но она-то, не зная об этом, разорвала их отношения, потому что встретила другого мужчину, в которого влюбилась настолько, что вышла за него замуж, будучи уже в положении. И он скрипел зубами от бессильной ярости. Выходило, что его невеста, в верности которой он не сомневался, оказалась в постели с другим сразу же, при первой встрече. Этого он ей не мог простить даже сейчас. Не мог и понять, как она продолжала писать ему о любви, засыпая в объятиях другого. Лишь одно было ясно: его жизнь, жизнь Валерия Немировского была разрушена.

Валерий понимал, что жить с Диной он не будет, но оставить ее после пережитой трагедии было бы жестоко. И он был готов тянуть свою лямку дальше.

Больше всего Немировский боялся, что жена прочно уйдет в депрессию и будет целыми днями лить слезы. Однако Дина повела себя иначе. Когда он пришел за ней в больницу, она почти выбежала ему навстречу, не обращая внимания на ворчание сопровождающей медсестры. Обняла его и поцеловала в губы. Всю дорогу в такси шептала о своей любви, о том, что у них еще будут дети, о грядущем счастье; убеждала его не расстраиваться и обещала никогда не покидать его. Валерий был поражен этим взрывом эмоций. Дина не переставала удивлять.