Возможно, поэтому он и не заводил постоянных любовниц. Как только ты начинаешь сочувствовать женщине, ты обречен. Она станет вертеть тобой как хочет, а от этого один шаг до того, чтобы распахнуть перед ней сердце и открыть все свои тайны. И тогда она возненавидит тебя за них.

В Илинг возвращались молча. Мария старалась не смотреть на Оливера, а он, казалось, не мог отвести от нее глаз. Он попытался вовлечь ее в беседу, но острый на язык ангелок куда-то исчез, и Оливер не знал, как его вернуть. Даже Фредди почувствовал перемены и говорил на удивление мало. Когда они добрались наконец до Холстед-Холла, нервы Оливера были уже на пределе, и он обрадовался поводу удалиться в кабинет, чтобы поработать с гроссбухами, которыми пренебрег накануне.

Однако работа не шла. Целый час он переворачивал страницы, а перед глазами вновь и вновь возникала улыбка Марии, когда она со смехом спросила: «Вы бы предложили похитить меня?» — а потом звучали ее сладкие стоны.

Черт возьми, надо было похитить!

В дверь постучали. Оливер взглянул на часы — оказывается, прошло больше двух часов. В кабинет вошел Джаррет.

— Вот удивительно, — воскликнул он, — когда слуга сказал, что ты здесь работаешь, я решил, что не расслышал!

— Чему же тут удивляться? Если мы собираемся прожить здесь хотя бы несколько недель, я волей-неволей должен заниматься делами. — Оливер откинулся на спинку кресла и насмешливо посмотрел на брата. — Конечно, если ты сам не захочешь взяться за это. Ты ведь лучше меня разбираешься в цифрах.

Джаррет повернул к себе один из гроссбухов.

— Ну, не знаю. Мне кажется, ты в этом что-то понимаешь. — И он опустился в кресло напротив Оливера. — Кроме того, завтра я собираюсь в город и проведу субботу в «Голубом лебеде». Там будет брат Керквуда, а он всегда играет по-крупному.

— И играет неудачно, а ты этим пользуешься.

Джаррет с улыбкой пожал плечами:

— Я решил, что мне тоже следует сделать вклад в семейные фонды.

— Тогда тебе лучше играть в карты с банкирами, богаче станешь.

— Слушай, вчера Минерва рассказала мне о пропавшем женихе мисс Баттерфилд. Я тут поболтал с юным Фредди и выяснил, что мисс Баттерфилд получит недурное наследство, если, конечно, не выйдет замуж за этого своего Хайатта. Ты в курсе?

Оливер налил себе в стакан бренди.

— Не знаю, насколько оно недурное. Ну сколько может стоить небольшая судостроительная компания в Америке?

— Неужели ты никогда не слышал о «Нью Бедфорд шипс»?

— А почему я должен был о ней слышать? — Оливер отхлебнул бренди. — Я в жизни не сталкивался с корабельным делом.

— Лично я, когда появляются лишние деньги, вкладываю как раз в кораблестроение. Правда, такое бывает не часто.

Джаррет был великолепным игроком и, как правило, выигрывал больше, чем проигрывал, но время от времени рисковал слишком сильно, что, в конце концов, приводило его к печальным итогам. Оливер никогда не понимал брата, который как будто искушал судьбу.

— Утром я ездил в город, чтобы переговорить со своим маклером, — продолжал Джаррет. — И узнать что-нибудь об этой компании. Так вот, по слухам, «Нью Бедфорд шипс» стоит четверть миллиона фунтов. Если считать, что девчонке достанется половина, это чистых сто двадцать пять тысяч фунтов.

Оливер едва не поперхнулся своим бренди.

— Ты шутишь!

— Я никогда не шучу насчет денег.

— Она знает, что сумма так велика?

— Не думаю. Фредди рассуждал, что она «получит, может, аж десять тысяч долларов», малыш считает это огромной суммой. Подозреваю, ее папаша был скуповат и не посвящал девочку в семейный бизнес.

Оливер знал, что так и было. Отец Марии хотел, чтобы ее жизнь до самой могилы катилась по накатанной дорожке. Кстати, становилось ясно, почему Хайатт намеревался жениться на ней даже без особой любви. Если бы Мария решилась продать свою половину, у Хайатта скорее всего не хватило бы средств ее выкупить, так что брак для него — самый выгодный ход. Для Марии он менее выгоден.

При этой мысли Оливер нахмурился.

— Как видишь, мой дорогой братец, — продолжал Джаррет, — решение наших проблем прямо перед тобой. Ты мог бы забыть, что собирался лишь изображать помолвку, и жениться на ней по-настоящему.

На Оливера накатила волна бешенства.

— Я стал бы таким, как отец!

— Это тебя тревожит?

— Разумеется, тревожит! Ведь это он довел мать до могилы! — Хотя Оливер считал, что последний толчок дал он сам. — Даже не надейся, что я женюсь на мисс Баттерфилд ради денег. — Его затошнило от одной мысли об этом.

— Тогда тебе не следовало пытаться соблазнить ее в карете, — ледяным тоном заявил Джаррет.

Оливер окаменел.

— Черт возьми, о чем ты говоришь?

— Все ты прекрасно знаешь. — На лице Джаррета застыло холодное выражение, которое появлялось у него, когда кто-нибудь смел дурно говорить о его сестрах. — Джон рассказал мне, что вы несколько минут просидели в карете перед модной лавкой, а шторки были опущены. И Фредди был не с вами. И еще он сказал, что, когда вы наконец появились, мисс Баттерфилд была очень взволнована.

Гнев Оливера обрел другую цель.

— Похоже, мне надо сказать пару слов этому сплетнику. Вот так слуга! Ему платят за то, чтобы он держал рот на замке.

— Никакие деньги не заставят честного человека молчать, если неспокойна его совесть. И, похоже, мисс Баттерфилд ему просто нравится. — Тон Джаррета стал холоднее: — Нам всем она нравится. Ты прекрасно знаешь, что эта девочка не то что твои актриски, с которыми можно поиграть и забыть. Она — порядочная женщина. Если ты так уж не хочешь походить на отца, то вспомни об этом, когда потянешь к ней руки в следующий раз.

Правота Джаррета не остудила гнев его брата.

— Да что ты о ней знаешь?!

— Ты хочешь сказать, что она непорядочная женщина?

— Черт возьми, не в этом дело! Я хочу сказать… — Оливер замолчал, пытаясь успокоиться. — Этот осел Хайатт хочет жениться на ней ради денег, и Мария намерена подчиниться из чувства долга перед отцом, а может, надеется, что все как-нибудь устроится. Я должен убедить ее, что она делает ошибку.

— Лично я считаю, что можно сделать это, не соблазняя ее, — сухо произнес Джаррет. — Лучше попробуй с ней поговорить. Не пожалей времени, чтобы узнать ее. Конечно, это не твой стиль, но постарайся отнестись к ней не как к очередной своей победе, а как к разумной женщине, какой она мне и кажется.

— Я не отношусь к Марии как к… — Оливер оборвал себя, чтобы не сказать лишнего. — Благодарю за совет, но я сам разберусь с Марией.

— Посмотрим. — Джаррет поднялся, но потом подался вперед и заявил: — Но знай, никто из нас не намерен оставаться в стороне и спокойно позволить тебе погубить молодую девушку ради того, чтобы спровоцировать бабушку.