хорошо платил родителям, если их сын или дочь погибали или калечились.

Это было всего лишь средство для достижения конечной цели.

«Как и это неизвестное заболевание».

– Теперь, когда два этих врача пристроены к делу, – сказал Дрейпер, – я собираюсь связаться с двумя группами, отправленным подчистить пару последних горячих точек.

– Конечно. Держите меня в курсе.

Дрейпер встал, решительно развернулся и направился к двери.

Когда он ушел, Нолан задрал голову и с хрустом покрутил шеей, ухватив взглядом золотую корону в ящичке позади себя – напоминание о том, что его собственные амбиции простираются гораздо дальше финансовой стабильности его компании.

«Но с этим пока можно подождать».

Он вновь повернулся к ноутбуку и стал наблюдать, как на экране сменяют друг друга карты прогноза погоды, рассчитанного по различным моделям, на которые накладывалась информация, по крупицам собранная медицинской группой. Все это было переменными в его уравнении. И все же слишком многое еще оставалось неизвестным. Он мог разрушить многие из этих предсказаний, если б сумел разобраться с лечением, но вовсе не это было жизненно важным для его планов.

Что-то было не так.

«У меня не хватает какой-то переменной».

Имелась во всем этом некая существенная деталь, которая от него пока ускользала. Нолан пришел к одному твердому заключению – ключевому для человека, имеющего докторскую степень по математике.

«Требуется больше данных».

7:22

Шарлотта присела на край койки Дисанки. На женщине из народности балуба был больничный халат, который в данный момент был распахнут, обнажая грудь. Дисанка с трудом пыталась заставить дитя ухватить сосок, что еще более усложнялось тем, что одна ее рука была прикована к кровати наручниками.

Но главная проблема заключалась не в этом.

Голова ребенка безвольно заваливалась назад. Маленькие глазки уставились в потолок. По крошечному подбородку стекала струйка слюны. Дисанка что-то бормотала малышу, ерзала, пытаясь попробовать еще раз. Ребенок явно вернулся к первоначальному кататоническому состоянию.

– Что думаете? – спросил Джеймсон, нависая над плечом у Шарлотты.

Они с педиатром только что закончили осматривать ребенка. Шарлотта припомнила, как прошлой ночью тот заходился в плаче, стиснув крошечные кулачки.

«А теперь опять молчит».

– Я не знаю… – пробормотала она, почесывая муравьиные укусы на запястье.

Еще несколько волдырей остались у нее на ногах, руках и на шее. Шарлотта попыталась оценить и свое собственное состояние. Ей казалось, будто начинается мигрень. Она узнала ранние симптомы: раздражительность, зевота, трудно сосредоточиться… Вроде бы полный набор, но Шарлотта понимала, что все эти признаки можно попросту списать на усталость.

Она потерла руки, отметив онемение и покалывание кожи.

«Будем надеяться, что и вправду начинается мигрень».

Шарлотта посмотрела на остальных пациентов в палате. Мерно падали капли в капельницах. Попискивали и помигивали мониторы, снимая ЭКГ и отображая прочие жизненные показатели – частоту дыхания, пульс, уровень насыщенности кислородом. Ничто вроде не выходило за пределы нормы, но все до единого чернокожие пациенты, мужчин и женщин среди которых оказалось примерно поровну, лежали совершенно неподвижно, практически не моргая; их грудные клетки едва заметно поднимались и опадали, словно налитые свинцом. В нескольких койках от Шарлотты проводился неврологический тест. Пациента – пожилого мужчину – усадили вертикально и оставили сидеть, не придерживая, словно он был куклой на шарнирах, которой можно придать любую позу.

Приметила Шарлотта и еще одну деталь, касающуюся пациентов: самым молодым из них оказалась девушка лет восемнадцати-девятнадцати.

«Так вот почему им понадобился малыш – кто-то еще моложе?»

Вчера, когда Джеймсон вызвал по радио помощь, он упомянул подробности загадочного состояния ребенка. Ее похитители тоже явно это услышали и воспользовались нападением, чтобы завладеть мальчишкой.

Дисанка еще раз попыталась покормить малыша, но опять безуспешно. Вид у матери был отчаявшийся, лицо ее осунулось от беспокойства. Она умоляюще посмотрела на Шарлотту, молча взывая о помощи.

Джеймсон вздохнул.

– Ребенок опять впал в бессознательное состояние. Его вчерашнее пробуждение оказалось всего лишь временным. Порошок шамана явно не был лекарством.

Позади них послышался резкий голос:

– Это вы о чем?

Шарлотта бросила взгляд в изножье кровати.

Там стоял главный врач отделения, доктор Нгой. Он подошел, услышав их разговор. Дрейпер уже представил ее конголезскому медику – и она сразу же возненавидела его. Во время церемонии знакомства тот презрительно поглядывал на нее из-под шапки седых кудрей, лишь что-то неразборчиво буркнув сквозь такую же вьющуюся бороду, полуприкрытую защитной маской, – наверняка по причине ее возраста, а наверняка и пола. Но что хуже всего, с пациентами он обращался грубо и черство, явно нисколько им не сочувствуя.

– Я вас правильно расслышал? – спросил доктор Нгой. – Вам как-то удалось расшевелить этого мальца?

Джеймсон лишь отмахнулся.

– Не о чем говорить. Кратковременная реакция на какой-то знахарский эликсир. Обычный шарлатанский фокус.

Нгой обошел кровать с противоположной стороны. Протянул руку и крепко ущипнул малыша за ухо, склонив над ним свою одутловатую физиономию и внимательно присматриваясь.

– И все равно любопытно. Нам так и не удалось добиться никакого отклика от наших пациентов. Мы безуспешно перепробовали все виды болевых стимуляторов, в том числе электрошок. Даже на перелом пальца ноль эмоций.

Шарлотта внутренне содрогнулась.

Выпрямившись, Нгой повернулся к Джеймсону.

– Почему вы сразу об этом не сообщили?

– К-как я уже сказал, – запинаясь, ответил американец, – тут не о чем говорить. Это уже выветрилось.

– У вас не осталось этого эликсира?

– Нет, – ответил Джеймсон. – Он остался у шамана.

Шарлотта еще крепче сжала зубы, представив себе флакончик, переброшенный ей Воко Бошем. Она тогда спрятала его в своей перепачканной одежде, уверенная, что крошечную бутылочку никто не заметит, особенно раз уж она пуста – содержимое флакона почти полностью вымыло дождем и речной водой. Сохранила она его лишь потому, что на дне осталось едва различимое желтоватое пятно – нечто вроде осадка, прилипшего к стеклу под воздействием влаги.

– Этот шаман, – продолжал Нгой. – Откуда он взялся?

– Не помню, – быстро соврала Шарлотта. – Там была полная неразбериха. И он все равно погиб.

Джейсон внимательно посмотрел на нее, почесывая висок пальцем.

Шарлотта выразительным взглядом попыталась передать ему свое послание.

«Держи язык за зубами».

Джеймсон словно ничего и не заметил.

– Он был из народности бакула… нет, бакуба! Точно.

Шарлотта едва подавила стон.

– Шаман не говорил, что это за вещество? Откуда оно взялось?

Американец помотал головой.

– Он держал его в какой-то старой шкатулке с вырезанным на ней лицом.

Нгой опять уставился на ребенка – Дисанка подалась назад, защищая малыша, чтобы врач опять не ухватил его за ухо. А потом повернулся и неспешно отошел. Шарлотта посмотрела ему вслед, надеясь, что на этом все и закончилось, но Нгой