–Ты?

–Формально, повар у нас Маша.

–Уже похоже на тебя,– смеётся папа Димы.– Ну, а ты чем заниматься будешь, если не секрет?

–Я?– Сотников горделиво выпятил грудь.– Самым главным, пап. Покупать еду и есть её.

Настоящий защитник и добытчик. Если кто-то бы сказал мне полгода назад, что он может быть таким милым, то ни за что бы не поверила.

Но люди умеют удивлять. Особенно тогда, когда ты этого от них не ждёшь.

Мы уже вышли из университета. Стоим на парковке возле блестящего чёрного внедорожника, который принадлежит ректору.

–Точно не поедете?– в последний раз спрашивает.

–Нет, пап. Езжай. И маме привет.

–Кстати, о твоей матери. Ты же помнишь, что у неё завтра день рождения?

Судя по взгляду Димы, он об этом грандиозном событии напрочь забыл.

–Разумеется.

–Отлично,– ректор похлопал сына по плечу.– Ждём вас завтра вечером. В шесть часов.

Вас…

О, нет!

–Извините, но я точно не смогу,– попыталась выкрутиться.– Надо готовиться к лекции по…

–Никаких возражений,– прервал меня ректор.– Оба как штык. Мама будет рада тебя увидеть, Маша.

Чёрт побери.

–Мы приедем,– обещает за нас двоих Дима.– Всё, оривидерчи, па.

Дождавшись, пока автомобиль отъедет на приличное расстояние, повернулась к своему парню.

–Ты обалдел?

–Обалдел.

Вот и как с ним разговаривать прикажете?

–Сотня, день рождения твоей мамы очень серьёзный шаг,– сердито начинаю ему выговаривать.– Я к этому не готова.

–Детка, серьёзно – это твоя одежда в моём шкафу и зубная щётка в ванной. Остальное лишь бонус.

–Дима!

–Ты единственная девушка, с которой я так долго в отношениях,– он хмурится.– Тем более, вы уже знакомы. Неужели бросишь меня?

–Не сегодня,– улыбаюсь.

–Что?– грубо хватает меня за талию и прижимает к себе.– Ты офигела, Савельева?

–Ты обалдел – я офигела. Идеальная пара, правда?

Мы начинаем целоваться и не замечаем, как с неба хлынул дождь. Не отрываемся даже тогда, когда он превратился в проливной.

–Дим, заболеем,– первая опомнилась и попыталась отстраниться. Руки Димы через мокрую одежду чувствовались особенно остро. У него такие горячие ладони. Ощущение, что я горю в жерле вулкана.

–Я уже болею,– проводит подушечками пальцев по моей шее и улыбается, как круглый идиот. Надеюсь, что я со стороны не выгляжу глупой и влюблённой.– Тобой, моя Маша.

Моя Маша…

Пожалуй, это самое искреннее и сексуальное, что я только слышала в своей жизни. Заменяет полностью фальшивое «я люблю».

–Лихорадка «Савельева-Сотников». Как лечиться будем?

–Поцелуями. Сексом. Блинчиками с черникой.

Долго смеюсь, поднимая лицо к небу. Дождь становится слабее, но тело от холода начинает бить крупная дрожь.

–Я вызову такси,– копается в телефоне, а я не свожу с него глаз.

Это не привязанность. Не привычка. Чёрт-побери-любовь.

Моя душа, моё тело, моё сердце – всё принадлежит ему.

–Почему с черникой?

–Не знаю,– пожал плечами.– Пойдём, наша машина.

Едем в молчании, пытаясь согреть друг друга жаркими объятиями. Домой приезжаем очень быстро.

Ванная, горячий чай, уютный плед.

–Маш,– протянул Дима, перебирая мои волосы.– Чисто гипотетически, если вдруг… парень спорит на девушку и потом понимает, что она ему нравится? Девушка сможет простить?

Бред какой-то.

–Ты точно заболел.

–Я же сказал гипотетически.

–Ох,– вздохнула.– Всё за Тарасова своего волнуешься? Так у него любовью и не пахнет. Правильно Мира шлёт этого придурка куда подальше.

–Почему не пахнет?

–Потому что… когда любят – не врут, не делают больно, не предают. Нельзя пройтись по человеку, использовать, а потом сказать, что это была любовь.

–Значит, Мира не даст ему шанс?

–Неа.

–А ты бы смогла?

–Я… – перевела взгляд на Сотникова.– Ты на меня поспорил, Сотников?

–Нет,– улыбнулся.– Зачем мне это?

–Хорошо. Потому что ты вполне способен.

–Так плохо обо мне думаешь?

–Ну… – прикусываю нижнюю губу.– Хороший парень не свёл бы меня с ума.

Вот и всё, Маша. Последний шаг, открывший нараспашку дверь к моему сердцу.

Знала бы я, что Дима Сотников – последний человек, которому стоит его доверять…

Знала бы я.

Маша

Странные расспросы Сотни про спор не дают покоя весь следующий день.

Я не склонна накручивать себя из-за мифических несуществующих вещей, но, как и каждая уважающая себя девушка, не обделена талантом строить правдоподобные предположения. Слава богу, с фантазией и воображением всё в порядке.

Потому и спросила у него прямо в лоб. Получила отрицательный ответ, но он меня совсем не успокоил, даже ещё больше раздраконил. Мой парень явно недоговаривал. Хочется верить в обратное, но…

Вдруг Дима действительно поспорил на меня? Парни любят заниматься такой дичью. И давайте не будем забывать о том, кто лучший друг Сотникова.

Да. Восхитительней и неподражаемый Никита Тарасов, в которого влюблена моя лучшая подруга по сей день. Лишь банальные правила приличия и воспитания не позволяли мне подойти к нему и врезать хорошенько за ту выходку. Мире пришлось пройти сквозь Ад. В буквальном смысле слова. Когда тобой пользуется тот, кого ты любишь, просто проходится катком без лишних сожалений – это больно. Невыносимо.

Но надменные мажоры думают лишь о себе. О том, как весело провести время, доказать друг другу что-то, быть всегда и во всём первыми. Им плевать на чувства других людей. Как и моему папаше, который когда-то бросил мать беременной.

А Дима другой. Он бы так не поступил… впрочем, я прекрасно понимала обратное.

Поступил бы, ещё как. Я знаю их с Тарасовым с первого класса гимназии.

Даже Мирослава заметила моё ненормальное состояние. Начала активно допытываться, что случилось. Пришлось выдохнуть и засунуть все свои сомнения на дно Бермудского треугольника. Одним словом туда, где сама их не найду.

Может быть, у Сотникова нет ко мне настоящих живых чувств, но между нами горит страсть. Он нежный, заботливый, с ним действительно хорошо и есть уверенность в завтрашнем дне. Мы самым диким и невероятным образом подходим друг другу. Возможно, любовь живёт три года, а страсть и того меньше, но страх – это не для меня. Я не стану трястись от ужаса однажды потерять нас.