–Уйдёшь с ним, больше никогда на порог не пущу!

Спустя десять минут мы уже сидим у Димы на кухне и пьём чай. Вкусный, облепиховый. Тишина между нами не кажется неловкой. Сотня даёт мне время подумать, и я ему очень благодарна. С мамой я часто ругаюсь. Ухожу, хлопая дверью. Но такого грандиозного скандала ещё не было.

Не скажу, что она у меня плохая, тиранша или эгоцентричная стерва. Но, в принципе, хватает всего понемножку. Я тоже не божий одуванчик. Всегда выражала своё мнение, шла против системы. Назло маме даже как-то решила стать готом. Продлилось это недолго, но важнее всего сам факт вызова.

Она всегда хотела сделать из меня послушную идеальную девочку, которая будет точной её копией, но более успешной. Добьётся всего того, чего не смогла достичь Ирина Савельева из-за внепланового рождения ребёнка. Наверное, она по-своему выражает любовь. Но…

Ей постоянно всё не нравилось. Всем была недовольна. Чтобы я не сделала и как бы себя не повела. Пожалуй, переходный возраст был для нас самым сложным периодом. Потом матушка едва пережила университет и выбранный мною факультет. Ну вы помните, журналистика – это не профессия.

А что дальше? Она сама ткнёт на парня, с которым мне стоит встречаться? А если мой выбор ей не понравится, то я должна засунуть в задницу свои чувства и желания?

–Не переживай,– Сотников накрыл мою руку своей.– Через пару дней одумается, сама попросит прощения. С моими всегда так.

Очень сильно сомневаюсь. Моя мама редко извиняется. Почти никогда. Например, то, что она пошла на мировую этим летом очень сильно меня удивило. Нонсенс.

–Прости, что тебе пришлось всё это выслушать. И…

–И?– усмехнулся.

–В общем, это с твоей стороны очень благородно, но я не останусь.

–Не поверишь, моё третье око предвидело это.

–Неужели?

–Именно так,– хитро подмигнул.– Так что должен предупредить – я привяжу тебя к батарее. Или нет, лучше к кровати. Там нам будет мягче.

Не знаю, как не зарделась, будто маков цвет от одних только мыслей. Картина безбожно порочная.

–Что же ты будешь делать со мной связанной, м-м-м?

–Боже, Маша!– в притворном ужасе прижал ладонь ко рту.– Моя ты грешница!

Твоя…

Маша

Становится всё сложнее скрывать наши с Димой отношения. Да, кажется, это именно они и есть. Ведь когда парень и девушка живут вместе, то секс начинает приобретать официальный статус.

Нам хорошо вместе. Факт.

Но проклятое слово сюда совсем не подходит! Я не знаю, как описать и существует ли во всей вселенной подходящий эпитет, чтобы описать всё, но… это чёртов Рай.

Неделя вместе пролетела, будто один день. Счастливые часов не наблюдают. Но ещё мне страшно.

Вдруг кто-нибудь в университете или из друзей узнает о нас? В нашем маленьком мире секрет в безопасности.

Я хотела рассказать всё подруге. Но видя, как сильно Мире плохо, просто не могла решиться. Князева так и не смогла перелистнуть главу своей жизни под названием «Никита Тарасов». Наверное, нам обеим нужна дурацкая вечеринка в честь дня рождения Егора.

Мирославе надо развеяться, а мне получить свою дозу отвыкания от Димы. С каждым последующим днём привязываюсь к нему только сильнее. Боюсь, настанет момент, и я просто не смогу с ним расстаться. Уже влипла настолько серьёзно, что никаких стоп-сигналов не воспринимаю.

И где может быть логика, когда мы хотим друг другом наслаждаться?

–Маш,– Сотня проводит по моим волосам расчёской. От его прикосновений по телу бегут сладкие мурашки.– У меня есть серьёзный разговор к тебе.

Сердце пропустило удар, а дальше забилось куда медленнее, словно вбивая в грудную клетку острые раскалённые иглы. Положительно такие разговоры никогда не заканчиваются.

–Хорошо,– равнодушно пожимаю в ответ плечами.

Он молчит, словно испытывая моё терпение. Боже, да скажи уже что-нибудь! Вместо этого он заплетает мои волосы в косичку. Причём получается у него очень даже неплохо.

–Обожаю твои волосы,– целует меня в затылок.

–Это вся беседа?– рассмеялась, пытаясь разрядить обстановку.

–Нет,– устраивается сзади, вытянув ноги вперёд и обняв меня за талию.– Мы же идём с тобой на вечеринку к Егору?

–Да. Мира почти сломалась.

–Я не собираюсь прятаться по углам, чтобы поцеловать тебя.

Прозвучало почти, как признание в чём-то глобальном.

–Спрячемся в какой-нибудь комнате?

–Савельева, я вообще-то серьёзно. В универе тебя трогать нельзя, домой возвращаемся по отдельности. Сколько ещё ты собираешься нас стесняться?

Ну вот и как сказать, что я не стесняюсь, а просто боюсь?

–Чтобы толпа твоих фанаток порвала меня на куски? Что твои друзья подумают?

–В этом вся проблема? Не всё ли равно, как подумают другие? Мне казалось, Маше Савельевой плевать на людей с высокой колокольни.

–Дим, мне нужно немного времени. Просто дай мне его.

–До пятницы, заучка. Твои ботаны из книжного клуба и так пускают слюни на мою девушку. Дождёшься, что мальчики-зайчики останутся без своих иллюминаторов.

–Сотня, у меня не книжный клуб!– возмутилась, но злиться на него нормально не могла. Не получается, чёрт побери.– Это редакция газеты. И ты что, к ребятам ревнуешь? Глупость.

–Прикинь, они тоже мужики, которые пялятся на твои обалденные ножки.

–Дим, у меня длинная юбка. И они не парни, а…

–Ага,– недовольно хмыкнул.– Если ты держишь их во френдзоне, это ещё ничего не значит.

–Всё-таки ревнуешь. Расслабься, Отелло. У них нет шансов.

–До пятницы,– напомнил Дима.– Напряги свой мозг, заучка.

Наверное, я даже понимаю, почему он так настаивает. Мне было бы тоже неприятно, если бы меня от всех прятали. Но показаться всем, как настоящая пара – сложно. Вдруг что-то пойдёт не так?

В любом случае, всё изменится и повернуть назад мы уже не сможем. На нас будут обращать внимание, а всякие золотые девочки вроде Филатовой начнут постоянно маячить перед глазами. Она летом меня чуть без соли не сожрала, когда увидела рядом с Димой.

Боюсь неизвестности. Боюсь прыгать с обрыва без страховки.

–Почему мы не можем встречаться, как сейчас?– тихо спросила.

–Я не знал, что ты трусиха,– приподнимает меня и усаживает к себе на колени, будто бы маленькую.– Чего ты боишься? Того, что скажут твои или мои друзья? Мне плевать. И тебе тоже должно быть.

–Когда-нибудь игра станет скучной.