До девяти вечера сижу в редакторской, дописывая статью. Под конец глаза жутко слезятся, а всё тело затекло от долгого сидения. Нет, надо домой двигать, пока я прямо здесь не вырубилась. Моё отражение очень напоминает вампира. Бледная, сонная, в полуобморочном состоянии. Последний курс университета то ещё испытание.

–Так и знал, что ты ещё не дома,– раздался со спины знакомый мужской голос.

К собственному разочарованию, это не Дима. А наш верстальщик Глеб Шереметев. Отличник, чемпион по шахматам и просто хороший мальчик.

–Уже ухожу,– обернулась, прихватив свою сумку с кучей учебников.– Статью добивала. Ты что-то забыл?

–Да… – он замялся и нервным движением поправил круглые очки.– Я вообще-то тебя ждал.

–Меня?– искренне удивилась.

–Неловко было отрывать от работы. Хотел спросить… ты в пятницу свободна?

Вот вам и френдзона. Кажется, Сотня не ошибался.

–Глеб…

–Или в выходные, не обязательно в пятницу. Подумал, можем сходить в театр. У тебя нет парня, у меня нет девушки. Не подумай, я настроен серьёзно.

Да уж, серьёзнее некуда.

–Глеб, я не свободна.

–Не свободна на этой неделе или…

–В принципе,– решительно перебила его.– Предпочитаю проводить время со своим парнем.

Он смеётся, будто находит ответ крайне забавным. Какая-то неадекватная реакция. Даже, если представить, что у меня не было бы Димы, то у Шереметева всё равно нет шансов. Ни в одном из вариантов существования нашего мира.

–Ладно, я домой.

Уверенно направилась к двери, но Глеб успел схватить меня под локоть.

–Могла бы отшить нормально, а не всякую ерунду придумывать.

Чего?

–Прости? Ерунду?

–Нет у тебя никакого парня.

Оу… типичный мужской нарциссизм. Прогрессирует даже у ботаников.

–Тебе, разумеется, виднее.

–Маша,– сжимает руку чуть сильнее.

–Отпусти. Мне больно.

–Извини,– отходит чуть в сторону.– Ты мне давно нравишься. С первого курса.

Ага, если он ещё тут в любви признается, я не переживу.

–Шереметев,– набираю полную грудь воздуха и выдыхаю, стараясь успокоиться.– Давай больше не поднимать эту тему, ок? У меня есть любимый человек.

–Который очень ревнив, к тому же,– Дима толкает дверь и улыбается при этом во все тридцать два зуба.– Спойлер – Дездемона будет жить.

Дурак…

Пока Глеб в немом шоке смотрит на Сотникова, я быстро выхожу из помещения и направляюсь к лестнице, ведущей на первый этаж.

–Машуль,– Сотня хватает меня за руку.– Называй меня почаще любимым.

–Обойдёшься,– незаметно улыбаюсь, а Дима переплетает наши пальцы.– Я думала, ты давно в каком-нибудь баре.

–Был такой план.

–Но?

–Но я соскучился.

Резко тянет на себя и прижимается губами к моим. Наш поцелуй слишком жадный и горячий. Мы словно двое сумасшедших, соскучившихся друг по другу.

–А вдруг кто-то увидит?– шепчу.

Сердце колошматит в груди, колотясь слишком быстро.

–Тут никого, кроме твоего ботаника,– целует в шею, слегка покусывая и прислоняя меня к стене.– Признай, ты плохая девочка.

–Ты меня испортил,– провожу руками по его рубашке.– Сделал из меня вечно голодную и порочную.

–Это сладкая месть, детка.

–Неужели?– он снова возвращается к моим губам, а я лишь послушно поддаюсь ему навстречу.– За что?

–За…

Но прежде, чем Дима успевает ответить, в тишине тёмного коридора раздаётся голос, который совершенно точно мы оба не рассчитывали здесь услышать.

–Забавно, ещё никогда не видел своего сына в университете настолько поздно. Вы положительно влияете на этого засранца, Мария.

–Привет, пап.

Ой, неудобно как!

Маша

Меньше всего на свете предполагала оказаться застуканной ректором поздним вечером в университете.

И не одной, а в компании с парнем. За совершенно бесстыдным занятием. К тому же, не с кем-то, а именно с его родным сыном.

Блеск! Восторг! Огонь! Я с проблемами вообще на короткой ноге.

Ситуация более, чем просто неловкая. Не преувеличиваю – преуменьшаю.

Нас в принципе не должно быть здесь в такое позднее время. Понедельник день тяжёлый, но не настолько.

Уф! Честно, это самое глупое, что только могло произойти.

Мы целовались. Нет – больше!

Едва ли не случился главный позор в моей жизни. Ещё бы минутка и всё… тушите свет. Думаю, на моём лице впору жарить яичницу. Щёки полыхают адским пламенем.

Сотников нисколько не переживает. Реально кремень. Невозмутимо обнимает меня за талию, будто бы нас не на лестнице в универе застукали, а явились к нам домой. Причём, без приглашения.

Делает вид, что ничего не случилось. Убедительный, надо признать. Уверенность – уровень бог. Наверное, именно это и восхищает меня в нём.

–Па, а ты что задержался?– у него холодный голос. Настоящий лёд. За ним, как за каменной стеной. От Димы исходит сила и надёжность.

Именно сейчас я понимаю, что именно таким и должен быть мужчина. С кем не страшно. Кто подставит своё широкое и крепкое плечо. С ним можно веселиться, творить глупости и любить, как в сказке.

И я бы очень хотела, чтобы мы остались в этой сказке.

–Работа, сын. А вы тут… – Сергей Александрович усмехнулся, окинув Диму и меня довольным и хитрым взглядом.– На факультативных занятиях засиделись?

Ага, именно на них.

–Маша жуткая зануда, всё никак свою статью оставить в покое не могла. Ну мы пошли. До завтра.

–До свидания,– улыбаюсь и иду следом за Сотней вниз по лестнице.

–А давайте-ка я вас подброшу,– предложил ректор, почти заставив моё сердце остановиться.– Заодно расскажешь, как дела. Домой заезжать перестал. Но причина, я вижу, уважительная.

–Мы пешком,– не растерялся Сотников.– Прогулки под луной, всё такое. Если с девочкой не гулять, то она может заскучать с кем-нибудь другим.

Вот не знала, что он у меня такой романтик.

–Удивительно.

–Тем более, нам в магазин ещё надо.

–В магазин?– нахмурился Сергей Александрович.

–Ага, ужин готовить будем с Машей.

И почему-то я об этом впервые слышу… врёт и не краснеет! Уже столько лапши навешал, макаронную фабрику открывать можно.