— Я ничего не знаю! — взмолилась она. Она слышала, как повторяет эти слова снова и снова, словно заигранная пластинка, которая никак не может остановиться.

Драгович с явным отвращением на лице сделал шаг назад. Охранник, стоявший у нее за спиной, ослабил хватку. Эбби безвольно, мешком навалилась на него, и охранник по-собачьи потерся об нее всем телом.

— Достаточно! — щелкнул пальцами Драгович. Охранник моментально ее отпустил, и Эбби рухнула на четвереньки. — Твой любовник Ласкарис должен был мне кое-что отдать. По этой причине он и приехал ко мне на виллу.

— Чемоданчик. «Дипломат», — пробормотала Эбби. Охранник шагнул к ней и, схватив за волосы, задрал ей голову. Ей прямо в глаза смотрел зрачок пистолета, и она была вынуждена заглянуть в него.

— У Майкла был с собой чемоданчик. Я видела его.

— Когда прибыла полиция, его там не оказалось. Что с ним случилось?

— Я не знаю.

Еще один рывок за волосы заставил ее подняться. Охранник потащил ее следом за Драговичем, и она, спотыкаясь, проковыляла через всю комнату к залитому серебристым светом камню на стене. На нем не было ни резьбы, ни рисунков. Лишь две строчки текста, выцарапанные большими буквами, а над ними монограмма.

Эбби уперлась взглядом в камень.

— Узнаешь? — пистолетом указал на него Драгович.

Лгать не было смысла. Ее похититель прочел это по ее лицу.

— Я видела этот символ раньше. На вилле. Вернее, на золотом ожерелье.

— Что с ним случилось? Где оно?

— Полиция отдала его мне. Я забрала его с собой в Лондон. Мое правительство узнало о нем и конфисковало.

Драгович указал пистолетом на обломок камня.

— А текст? Ты узнаешь его?

— Я не знаю латыни.

В следующее мгновение челюсть ее онемела — это в подбородок с силой врезалась рукоятка пистолета. Она машинально отвернула лицо, но охранник схватил ее за волосы и вновь развернул лицом к Драговину.

Ноги Эбби подкосились, и она упала на колени. Драговин встал над ней, тяжело дыша, как будто пробежал дистанцию.

— Сегодня днем ты была в Музее римского форума. Ты рассматривала то место, откуда взята эта табличка. Зачем?

Эбби сплюнула на пол сгусток крови. Он не знает про свиток. Не знает про Трир и Грубера, подумала она. И тут же с ужасом вспомнила, что сделанный Грубером перевод лежит у нее в кармане джинсов.

Она вновь посмотрела на каменную плиту, на похожий на крест знак над словами, которые не могла прочитать, и обратилась к Богу, в которого не верила, с мольбой о помощи.

— Символ, — пробормотала она и указала на табличку. — Здесь тот же символ, что и на ожерелье. Я хотела получше его разглядеть.

— И поэтому ты приехала в Рим?

Вопрос Драговича поверг ее в замешательство.

— Но ведь сообщение…

— Какое сообщение? Кто сказал тебе приехать сюда?

Эбби растерянно посмотрела на своего истязателя. По подбородку струйкой стекала кровь, и было непонятно, откуда она сочится, изнутри рта или из раны снаружи.

— Разве не вы?

Драгович едва не ударил ее снова. Она видела, как напряглась его рука, почувствовала, как охранник еще крепче сжал ей волосы. Глаза Драговича пылали едва ли не животной яростью, и Эбби поняла: если он ударит ее еще раз, то уже не остановится и будет избивать до тех пор, пока на ней не останется живого места.

Однако удара не последовало.

— Скажи мне, зачем ты приехала в Рим? — процедил он снова. Было видно, что он еле сдерживается.

— Мне пришло текстовое сообщение. Я не знаю от кого. С цитатой из надписи на арке Константина. Отправитель написал, что может мне помочь.

Драгович что-то сказал охраннику. Рука, сжимавшая ей волосы, ослабила хватку. Эбби снова рухнула на пол. Драгович отошел прочь, но вскоре вернулся. Эбби подняла голову. Главный похититель рылся в ее сумочке, которую кто-то принес из машины. Вытащив телефон, он щелкнул кнопкой и просмотрел сообщения. Написанное на его лице удивление было неподдельным.

— Видите? Разве не вы его послали? — спросила Эбби. Охранник рывком поставил ее на ноги. Последнее, что ей запомнилось, был тяжелый запах лилий и смыкающаяся вокруг нее тьма.

Константинополь, апрель 337 года

Это солдаты, а не дворцовая гвардия. Значки на их плащах изображают борющихся близнецов. Четырнадцатый легион. Близнецы. По правде говоря, им положено находиться за тысячу миль отсюда, на Рейне, ожидать там наступления варваров.

— Полководец Валерий, прошу пройти с нами! — салютует мне центурион.

Меня уже давно никто не называл полководцем.

— Кто хочет меня видеть?

— Старый друг.

Скорее всего, это ложь. Все мои друзья давно отошли в мир иной тем или иным образом. Однако нет смысла сопротивляться. Набрасываю на плечи плащ, на голову надеваю широкополую шляпу и позволяю им увести меня. Мы обходим стороной очевидные места назначения — дворец, казармы схолариев, Влахернскую тюрьму — и вместо этого спускаемся вниз по склону холма к Золотому Рогу. Давно перевалило за полдень. Воскресенье. Город дремлет, как старый пес: рынки пусты, лавки закрыты, печи остыли. Даже кирки и молоты, и те ушли на покой. Весь мир как будто замер, потому что Константин отдал такой приказ. Кто отвергнет бога, который дарит вам день отдыха раз в неделю?

Нас ожидает шлюпка. Она покачивается у причала среди мусора, которым забита бухта. Двенадцать сильных рабов налегают на весла. Я решаю, что они перевезут нас через бухту на другой берег, но вместо этого они выходят в открытые воды Босфора. Бросаю взгляд на дно лодки. Возле носа кучей лежит железная цепь с якорем, судя по его виду, тяжелым. Его веса хватит, чтобы утопить старика вроде меня. Ветер сорвет пену с барашков волн, и никто не увидит, как что-то ушло под воду.

Я плотнее закутываюсь в плащ и разглядываю азиатскую часть города — Хрисополис, золотой город. В последние годы он слегка утратил былой блеск — величие Константинова детища отбрасывает долгую тень на другую сторону пролива, однако некоторые люди до сих пор ценят его красоты. Дома просторны, воздух чист и прозрачен, завистливые взоры, которые зорко следят за каждой пядью Константинополя, бессильны достичь этих мест.

Лодка не заходит в городскую бухту, а плывет вдоль берега к частной каменной пристани. Длинные сады тянутся от воды к красивой вилле на вершине холма. Миндальные деревья в цвету. Над цикламенами и розами деловито жужжат пчелы. На полпути к дому на террасе ждут два человека. Один из них торопливо спускается вниз по лестнице, чтобы приветствовать меня.

— Полководец Валерий, сколько лет!