Как и в истории других империй, контрнаступление земледельцев идёт успешно только там, где кочевники попытались перейти к осёдлой жизни, утратили мобильность. Татаро-монголы в бассейне Волги начали пахать землю, построили города, но не сумели — не успели — окружить их высокими каменными стенами — и армия Ивана Грозного смогла захватить в 1552 году Казань, а потом — и Астрахань. Крымские же татары сохранили традиции кочевой жизни и, благодаря этому, оставались грозной боевой силой, от которой тот же Иван Грозный позорно бежал в 1571 году, бросив свою столицу на разграбление.

К концу 16-го века на бесконечно длинной — и крайне расплывчатой — юго-восточной границе Московии возникает новая военная сила, которой суждено было окрасить три следующих столетия российской истории: казачество. Явление это представляется уникальным — мы не найдём ему аналогов в истории других больших империй. Поначалу казаки представляли из себя товарищества — дружины, — составленные из бывших солдат, беглых крестьян, преступников, из отчаянных сорви-голов, которые так тяготились властью царских воевод и наместников, что предпочли им опасности вольной боевой жизни. Они убегали на южные и восточные окраины государства и селились по берегам рек: Днепра, Дона, Волги, Яика (Урала), а позднее — Кубани и Терека. Главным их занятием — профессией — призванием — ремеслом — была война. Источником существования — скотоводство, рыболовство и грабёж. Или продажа своего военного мастерства — искусства — доблести — за плату. А спрос на услуги опытных и смелых наёмников возрастал с каждым годом.

Уже в 1570-е богатое торговое товарищество Строгановых, по совету царя, нанимало отряды яицких казаков для защиты своих промышленных предприятий в предгорьях Урала от набегов черемисов, татар, мордвы, остяков, вогулов, башкир. Эти племена подчинялись сибирскому хану — наследнику монгольских владык. Чтобы нанести решительный ответный удар своему врагу, Строгановы снарядили знаменитую экспедицию Ермака в Сибирь.43 С побеждённых племён, обитавших за Уралом, Ермак взимал дань мехами, что приносило Строгановым немалые доходы. "К 1600 году около миллиона шкур отправлялось ежегодно в Москву — лисы чёрные и белые, куницы, горностай, бобры, белки и самый дорогой мех — соболь".44

Боевые свойства казаков очень скоро стали известны всем народам, имевшим выход к Чёрному и Каспийскому морям. На своих ладьях (стругах) они бесстрашно выходили в открытое море и нападали на поселения крымских татар и даже на турецкие города, разбойничали и на Кавказском побережье. "В 1633 году 6000 донских и запорожских казаков достигли пригородов Константинополя, а год спустя их флот из 150 судов сжёг турецкие укрепления в Босфоре, несмотря на присутствие там 10-тысячного гарнизона и флота в пятьсот галер… Турецкий хроникёр Наджим писал, что "на свете не найти людей смелее казаков, смерть для них — ничто… В морских сражениях они проявляют такую дерзость и умелость, что стали нашим самым опасным врагом"."45

Чтобы ослабить эту угрозу, Турция всячески побуждала своих вассалов-кочевников — ногайцев, калмыков, крымских татар — усилить набеги на казачьи и русские поселения. В начале 17-го века, в годы Смуты, Московия была отвлечена войнами с могущественной Польшей и не могла оказать существенную помощь казакам. "В 1620-е годы крымские татары и ногаи, кочевавшие в районе Азова, убили множество казаков и угнали их лошадей и скот… Татарам удалось захватить в плен около десяти тысяч русских… В 1640-е татары сожгли казачье поселение Маныч и угнали всех жителей, потом осаждали главные станицы Раздорскую и Черкасск. Окрестные деревни были сожжены, их защитники перебиты, семьи угнаны в рабство… В 1675 году калмыцкие племена опустошили несколько больших посёлков донских казаков, сожгли их поля и покосы…"46

Избранный на царство в 1613 году Михаил Романов, похоже, хорошо понимал выгоды союза с воинственными казаками. Без их участия оборона юго-восточных границ государства от набегов кочевников была бы невозможна. С 1615 года Москва начинает снабжать казачьи дружины порохом и мукой, деньгами и одеждой, селитрой и водкой. Казакам даже было позволено беспошлинно торговать в русских городах рыбой, солью, лошадьми.47

Вся экспансия России в Сибирь в течение 17-го века осуществлялась казачьими отрядами. На Енисее им пришлось преодолевать упорное сопротивление тунгусов. В 1641 году два казачьих атамана — Власьев и Бугор — вели кровопролитные бои с армией бурятов. В 1650 атаман Хабаров продвигался вдоль берегов Амура, отбиваясь от нападавших на него Даурийских конников. Как и в Америке, главной приманкой — добычей — наступавших были меха. Но, если американские меховщики строили свои отношения с индейцами на торговой основе, русские просто обкладывали покорённые племена данью и грозили жестокими карами за "невыполнение плана" по доставке меховых шкур.48

Однако союз между Москвой и казачеством в течение долгого времени оставался зыбким и ненадёжным. Военная демократия казаков плохо уживалась с московской монархией, всё сильнее тяготевшей к абсолютизму. То и дело казаки самовольничали, нарушали требование Москвы не ввязываться в конфликты с соседями, нападали на турецкие и персидские города, осаждали Азов, Феодосию, Дербент, чем втягивали Россию в непосильные конфликты. Назначаемых царём атаманов или наместников они могли прогнать или даже убить. Приток крестьян из Центральной России, бегущих от набиравшего силу крепостного права, увеличивал численность казаков, помогал успешному расширению землепашества на плодородных землях в долинах Днепра и Дона, что ослабляло продовольственную зависимость от Москвы. Религиозный раскол, произведённый патриархом Никоном в середине 17-го века, тоже пополнил ряды казачества десятками тысяч староверов, смотревших на Москву как на пристанище Сатаны.

Весь 18-ый век окрашен ростом имперского начала в России. Турция — главный союзник кочевников — терпит поражение за поражением, отступает на всех фронтах. Занятие Крыма войсками Екатерины Второй знаменует конец могущества крымских татар. Императорские чиновники последовательно и жестоко искореняют казачьи вольности, пытаются втиснуть казаков в жёсткие рамки имперских порядков. Конфликт нарастает подспудно и незаметно, пока не вспыхивает страшным взрывом Пугачёвского восстания.

Примечательно хронологическое совпадение: восстание это началось в те же годы, что и восстание Американских штатов (1773–1774). И Британская, и Российская империи, в своём расширении, дошли до некоего предела, на котором центральная власть утратила контроль над окраинами. Конечно, казачья вольница не имела того слоя образованных и политически зрелых вождей, которые сумели возглавить американский бунт и победить. Однако в этих двух исторических событиях есть одна сходная черта, которая представляет интерес для нашего исследования: в обоих восстаниях враждующие стороны старались привлечь на свою сторону — в Америке индейцев, в России — кочевников. В армии Пугачёва конные башкиры и киргизы были грозной и постоянно обновляемой силой. Но и имперские войска, преследовавшие восставших в приволжских и камских степях, использовали башкир в качестве вспомогательных отрядов.

Похоже, урок Пугачёвского восстания не прошёл даром для российских императоров. На протяжении всего 19-го века их обращение с казачеством демонстрирует гораздо бСльшую терпимость к его традиционным вольностям, бСльшую обдуманность. И казаки отвечают на это верной военной службой. Их полки принимают участие и в Наполеоновских войнах, и в противоборстве с Турцией и Персией, и в подавлении восстаний в Варшаве и Будапеште. А в покорении Кавказа, растянувшемся на шестьдесят лет, они сыграли роль надёжного авангарда, постоянно находившегося на линии огня.