Сюжет с инцестом, разумеется, не понравится церкви, но да пусть не читают любовных романов. Последнее время отец повадился писать Мэри, требуя, чтобы та попеняла мужу за то, что он давно не высылает любимому тестю денег. При этом Годвин обращается к своей спокойной, терпеливой, старающейся любым способом избежать конфликтов дочери, как обращался бы к ее решительной и привыкшей рубить сплеча матери, подталкивая ее к немедленным военным действиям и войне вплоть до полной капитуляции Шелли и выплате контрибуции.

Конечно, Годвин знал о смерти своих троих внуков, но в его письмах не чувствовалось ни печали, ни скорби. А если он и высказывался по этому поводу, то посылал дочери лишь традиционные соболезнования, фразы, которые можно адресовать кому угодно, штампы типа: "любим, помним, скорбим", а не настоящие слова сочувствия.

Желаю тебе: "Не поддавайся горестному заблуждению, будто есть что-то утонченное и прекрасное в том, чтобы пасть духом". Такой пассаж возможен в отношении человека, выдумывающего свои страдания, дабы выглядеть более таинственно и привлекательно на трагическом фоне. Зеленые глаза действительно делаются более зелеными от слез, но Мэри плакала отнюдь не для того, чтобы выглядеть поинтереснее. Не понимать ее горе мог разве что человек, лишенный сердца. Но, видимо, Годвин уже дошел до последней черты.

"Признаюсь вам, что после смерти моего Уильяма сей мир казался мне зыбучими песками, которые уходят из-под ног". Представьте себе, что мир обращается в зыбучий песок, то есть песок, движущийся и засасывающий не хуже болота. Попав в полосу зыбучих песков, человек неотвратимо погружается в песок, не в силах отыскать опоры. Тяжесть давит на грудь, становится трудно дышать, руки и ноги уже давно и плотно сдавлены, так что не пошевелиться, а песочная воронка все втягивает, и вот уже песок почти добрался до шеи, выше, выше… и никто уже не спасет, не протянет руки, не сможет отнять у стихии ее добычу. "Все земное потеряло для меня свою прелесть". Немного позже героиня исторического романа Мэри Шелли "Вамперга", прекрасная Этаназия, произносит: "Мое горе принадлежит только мне. Это мое единственное сокровище. И я буду хранить его вдали от посторонних глаз так же заботливо, как скупец — свое золото".

Отношения с сестрой и мужем тоже изменились, исчезли теплота и понимание. Желая сменить обстановку, они переехали в Ливорно, где сняли дом. На втором этаже Перси оборудовал собственный кабинет, где теперь работал над драмой "Ченчи". Мэри старалась погрузиться в страдания "Матильды", чтобы не думать об Уильяме и о его сестрах, умерших в младенчестве.

Теперь ей следовало быть еще сильнее, чем когда-либо, она ждала своего четвертого ребенка, а значит, просто не имела права опускать руки. Мэри буквально выгоняла себя на прогулки, так как знала, что движение позволяет ей находиться в хорошей форме, заставляла себя есть, не чувствуя вкуса и не имея аппетита, она помогала мужу и старалась быть внимательной к сестре, лишь бы в доме не было никаких скандалов и истерик.

На этот раз Шелли настоял на том, чтобы Мэри родила под присмотром опытного врача, так что в начале осени они отправились во Флоренцию, где 12 ноября 1819 года Мэри разрешилась от бремени сыном, который получил при крещении сразу два имени: Перси Флоренс. И, как этого и следовало ожидать, радость от рождения здоровенького мальчика сразу сделала Мэри счастливей и спокойней.

В свободное от ухода за новорожденным время Мэри писала исторический роман "Вальперга", названный по имени замка, в котором происходит действие.

Главный герой — деспот начала XIV века Каструччо Кастракани, герцог Лукки, завоевавший Флоренсию. Собственно, изначально Мэри планировала погрузиться в материал и написать чисто историко-биографическую вещь, но постепенно изначальный замысел перестал занимать Мэри и она сосредоточилась на истории двух женщин — Этаназии и Беатриче, которых Каструччо любил и погубил. Все-таки автору-женщине больше нравится описывать игру страстей, нежели излагать сухие биографические факты.

Главная героиня — владелица замка Вальперга Этаназия, это через ее страдания и страхи читатель узнает историю тирана. Что же до Каструччо, Мэри придает ему черты Наполеона — самой обсуждаемой фигуры ее времени, информацию о которой она могла почерпать из газет, причем как из старых — времен его процветания и величия, так и из современных, несмотря на падение, личность тирана не переставала будоражить воображение общества. То есть она нашла созвучие в событиях XIV века с тем, что происходило совсем недавно в окружающем ее мире. Читателю понятны такие параллели, и он лучше воспринимает историю, произошедшую в далеком прошлом, если наглядно показать, что с того времени мало что изменилось. Люди стали по-другому одеваться, появилось больше изобретений, но в основном все то же самое. Как это еще раньше сказал Шелли в "Королеве Мэб":

Можно ли с уверенностью сказать, о каком времени говорит автор? Такие и подобные картины не имеют какой-то характерной исторической привязки, наверное, во все времена.

Каструччо воюет со всеми своими соседями, стремясь подмять под себя как можно больше новых территорий, в то время как его женщинам приходится выносить все тяготы и лишения, стараясь усмирить вечно рвущегося в бой мужчину доводами разума и своей любовью.

Но в результате Этаназия чувствует себя потерянной и разбитой, она садится на корабль и погибает во время кораблекрушения. Позже, когда при аналогичных обстоятельствах погибнет Перси, Мэри поймет, что предвидела грядущую катастрофу, и признается в одном из писем: "Мне кажется, что во всем, что я пишу, я не делаю ничего, кроме пророчеств того, чему предстоит произойти".

В Ливорно им было хорошо и спокойно, пока вокруг и без того издерганной семьи вдруг не закрутился ужасный скандал, который захватил их, подобно тому как разъяренный океан набрасывается на утлое суденышко, чтобы, втянув его в водную воронку, бросить на самое дно. Скандал произошел, что называется, на ровном месте. Слуга Паоло, которого они наняли еще в Лондоне и который до сих пор отличался тем, что был не совсем чист на руку и соблазнил няню Уильяма Лиззи, этот Паоло, которого Перси и Мэри нет-нет да и заставали роющимся в их бумагах, без какого бы то ни было повода вдруг дал интервью сразу нескольким местным газетам о том, будто бы Клэр родила дочку от Шелли. Ребенка, недолго думая, отвезли в детский приют в Неаполе, причем, не доверяя слугам, это проделал сам отец — то есть Перси. Скорее всего, подобным образом Паоло мстил своим хозяевам за то, что те вынудили его жениться.