Каково же было мое удивление, когда Илья обернулся, и я увидел его искаженное страхом лицо. Он стал нахлестывать коня, прокричав мне:

– Шведы!

Какие шведы, откуда им здесь взяться? До города ведь всего ничего. Слухи ходили – шведы-де напасть собираются, силы копят, но сегодня утром никто даже полслова не сказал. Никак – разведка или передовой дозор.

Сзади раздались выстрелы, пули просвистели над головой.

– Илья, гони в город, я их попробую задержать.

На повороте дороги, когда Илья немного придержал коня, чтобы возок не перевернулся, я соскочил с него и, не устояв на ногах, покатился кубарем. Однако повезло – ничего себе не сломал.

Я встал за дерево, вытащил пистолет, взвел курок.

Через пару минут кавалькада всадников приблизилась. Я вскинул пистолет, поймал на мушку переднего, в синем доломане и с бляшкой на груди – не иначе как воинский начальник, вероятнее всего, десятник, и спустил курок. Громыхнул выстрел, и всадник вылетел из седла, попав под копыта скачущих следом лошадей. Два коня споткнулись и упали, рухнув на седоков. Образовалась свалка – задние всадники с ходу налетели на упавших коней и ратников, нагромоздилась куча-мала.

Я выскочил из-за дерева и вонзил саблю в бок шведу, что был ко мне вполоборота. Меня заметили, и два всадника ринулись ко мне. Только лес – не дорога, здесь деревья мешают.

Я крутанулся вокруг дерева и саблей пропорол бок шведской лошади и, когда она стала заваливаться, ударил всадника саблей в грудь. Во время падения он был почти беззащитен, опершись руками о луку седла и пытаясь вытащить ноги из стремян, чтобы его не придавило тушей коня.

Второй швед взмахнул саблей, и скуфейку с моей головы как ветром сдуло. Смерть прошла совсем рядом – сабля срезала волосы с макушки.

Я окинул дорогу взглядом. Один швед был убит мной из пистолета, тела двух виднелись из-под крупов лошадей, еще один всадник держался за упавшую лошадь и едва стоял на ногах. Рядом со мной лежал вместе с убитой лошадью еще один швед, итого – половина из десятка.

Теперь стоит спасать свою жизнь – урон шведам я нанес, возок благополучно уехал. Вот только дадут ли мне рейтары уйти?

Двое на лошадях обходили меня со стороны, тот, что чуть не снес мне голову, надвигался сзади. Двое оставшихся не у дел повернули коней и поскакали назад. К чему бы они ретировались? Предупредить основные силы, что они обнаружены?

Я надеялся, что Илья уже в городе и поднял тревогу. Если повезет, вскоре навстречу должна выехать дружина псковская, пусть и небольшая ее часть. Или воевода, князь Василий Семенович Серебряной, решит не рисковать и закроет ворота, собравшись обороняться в крепости?

Времени для размышлений у меня не было – надо спасаться. Жалко, что пистолет разряжен – пороха и пуль перезарядить не было, и сейчас он бесполезным грузом торчит за поясом. Оп-па! Да на поясе у меня два ножа – длинный и тяжелый боевой и маленький – для еды и хозяйственных нужд.

Я перебросил саблю в левую руку и вытащил боевой нож. Драться им со всадником – безумие, но я и не собирался этого делать. Неудобен этот нож для метания, да придется.

Задний рейтар был уже близко, и я решил начать с него. Метать нож с моей позиции невозможно – голова лошади наполовину закрывает всадника. Я метнулся в сторону и кинул нож в шведа, вложив в бросок всю силу. Одновременно спереди раздался пистолетный выстрел, и от дерева, за которым я стоял мгновение назад, отскочила щепка. Я упал на землю и перекатился в сторону, под укрытие ствола другого дерева. Швед взмахнул саблей, но достать ею меня, лежащего за деревом, не смог. Зато я снизу ударил саблей по ногам его коня. Бедная лошадка рухнула на передние ноги, а я ударил шведа своей саблей по шее.

Теперь у меня остался один-единственный противник. Вначале шведы не воспринимали меня всерьез, но теперь всадник вытащил пистолет и водил им, держа меня на прицеле. По всей видимости, видя бесславную гибель сослуживцев, он решил не приближаться и убить меня на расстоянии.

Я встал за дерево – ствол его почти закрывал тело, и если швед не приблизится, сразить меня пистолетным выстрелом будет затруднительно.

Одним глазом я поглядывал на шведа. Он был в замешательстве. На лице явно читалась работа мысли. Подъехать ближе – рискованно: он видел, чем это кончилось для его соратников. Издалека же – невозможно прицельно попасть из-за дерева.

Швед принял решение и спрыгнул с коня. Конь хорош на открытой местности, когда он дает скорость, своим весом опрокидывая противника. В лесу же, среди деревьев, конь становится помехой, как слон в посудной лавке, – ни разогнаться, ни развернуться быстро.

Между нами было около пяти метров. Как заставить его выстрелить, разрядить пистолет? Я сбросил с себя ферязь и резко отшвырнул ее в сторону. Швед среагировал на летящую в сторону одежду, приняв ее за меня, и выстрелил. Я успел заметить, как ферязь подбросило попавшей в нее пулей.

Ловок, метко стреляет! Я же буквально выпал из-за дерева в другую сторону и метнул в шведа маленький обеденный нож. Целил я ему в горло, но не попал – рука ли дрогнула, или швед успел уклониться, но в левое плечо я ему попал. Швед от неожиданности и боли вскрикнул, рукав его окрасился кровью. Я бросился на него с саблей в руке.

Швед оказался здоровым – ростом не уступал мне и был помассивнее. Надо его измотать. Нож торчит в плече, причиняя боль и отвлекая, к тому же нож явно зацепил сосудик, и кровь пропитала рукав уже до кисти.

Швед не двигался, выставив вперед тяжелую рейтарскую саблю, он наблюдал за мной, уступив инициативу. Известное дело – нападать рискованнее. Обороняющийся отбивает удары, тратит меньше сил, изучает тактику противника, изыскивая слабые места, чтобы нанести решающий удар.

Я крутился вокруг шведа, осыпая его градом ударов. Пока он держался достойно и уверенно, отражая все мои натиски. Долго так продолжаться не могло – швед хоть и ранен, но силен, а сабля его хоть и на немного, да длиннее моей, что дает в ближнем бою небольшое преимущество.

Я решил схитрить. После очередной атаки, успешно отбитой шведом, я сделал вид, что оступился и покачнулся, опустив руку с оружием. Швед решил, что настал его счастливый момент, и ринулся в атаку. Я присел, пропуская его рубящий удар поверху, и ударил его саблей по бедру.

Швед по инерции проскочил мимо и развернулся. Здоровый лось! Штанина разрезана, по бедру и голени течет кровь – отлично! Из двух ран кровь хоть и не бьет фонтаном, но быстро выведет врага из строя.

Мне бы продержаться еще немного. Тем более раны, ограничивая резкость движений, не позволяли шведу делать мгновенные выпады.

Мы стояли уже метрах в двух друг от друга, и сабли наши периодически со звоном скрещивались кончиками лезвий. Ни швед, ни я не делали попыток атаковать. Каждый понимал, что последующая атака станет последней. Как фехтовальщики, мы были равны по опыту, умению, навыкам.