– Да воеводу пулей ранило. Меня к тебе сотник послал, сказал – вези живого или мертвого. И сам теперь вижу, что ты ранен.

– Ладно, где воевода?

– Где ему быть? В кремле!

– Илья, собери мои инструменты, я оденусь, поеду – посмотрю.

Ратник победно посмотрел на Илью и вышел.

Я быстро оделся, спустился вниз, взял инструменты. Ратник ждал во дворе, заигрывая с Машей, которая стреляла в воина глазками.

Ратник сел на своего коня, второго он держал в поводу. Я осторожно поднялся в седло. Бок заныл.

– Не гони только – рана болит.

Ратник рысцой потрусил впереди, держа мою сумку с инструментами. Оружия я не брал – тяжело нести, тем более – и вояка из меня сейчас неважный.

Вот и кремль. Раздавались пистолетные и мушкетные выстрелы, но пушки молчали, из чего я сделал вывод, что все пока спокойно. Постреливают иногда, так это чтобы показать неприятелю – бдим!

Ратник подъехал к небольшому каменному зданию. Мы спешились, и меня проводили внутрь.

На полу лежал раненый воевода. Пуля попала в плечевую кость. Кровило сильно, похоже – задета какая-то артерия. А учитывая, что рука немного неестественно изогнута, не исключен и перелом кости в месте попадания пули.

– Тащите стол, воеводу – на него.

Ратники бросились выполнять мое указание.

Я меж тем дал раненому глотнуть опия. Обезболить при травме – первое дело, чтобы не развился травматический шок. Да и работать с пациентом проще, когда он не кричит от боли и мышцы расслаблены.

Принесли стол, осторожно переложили воеводу с пола.

Я ножом разрезал рубаху, обильно обработал кожу вокруг раны самогоном. Рассек ножом кожу вдоль пулевой раны. Вот и пуля. Свинцовый шар от удара в кость превратился в лепешку.

Я вытащил пулю. За раневым каналом была видна размозженная мышца и отломки плечевой кости. Я иссек мышцу, перевязал сосуды, все послойно ушил.

Теперь бы загипсовать все, да где взять гипс? Времена не те.

– Тащите большие куски коры от дерева!

Мне принесли кору. Я осторожно приложил кору к плечевой кости сзади, зафиксировав место перелома повязкой. Не гипсовая повязка, но срастись должно. Разумеется – не завтра.

– Дайте ему разбавленного вина и уложите в постель. Завтра я наведаюсь и проверю.

– Лихо ты его! – Меня хлопнул по плечу кто-то из княжеских приближенных.

Я аж присел и скривился от боли.

– Ты чего?

Я приподнял рубаху. На повязке выступило немного крови.

– Ой, прости – не знал. Это я от радости за князя нашего. А то уж тут предлагали рану прижечь, да вовремя о тебе вспомнили.

Я наказал княжеской прислуге, как ухаживать за раненым и, пообещав завтра осмотреть воеводу, откланялся.

К дому меня сопровождал тот же ратник. Когда прощались, он сказал:

– Ты уж извини, сам ты ранен, в покое надо полежать, нешто мы не понимаем. Но и в наше положение встань – все-таки воевода заслуженный, больше головой работает, попусту кровушку не льет. Мы с ним еще на Литву вместе ходили.

Мы простились, и я пошел в дом.

Даже такая небольшая нагрузка потребовала от меня напряжения всех сил. Едва сбросив сапоги, я упал на постель. Вероятно, крови я потерял больше, чем мне показалось.

Ко мне тут же пришел Илья и поинтересовался, что с воеводой. Узнав, что рана не смертельная и князь будет жить, успокоился. После Ильи пришла Дарья, принесла на подносе еду.

Едва прикоснувшись к еде, я провалился в глубокий сон.

Утром проснулся бодрым, рана почти не беспокоила, оставалась легкая слабость. Просто удивительно, как быстро восстанавливается организм. Натуральные ли продукты тому причиной или стрессовая ситуация, но я заметил, что раненые вставали на ноги быстрее, чем в мои времена.

Я собрал сумку и на шведском коне отправился на осмотр князя.

Меня узнали в лицо, пропустили беспрепятственно. Князь уже сидел в постели, рука его была в лубке и примотана к телу.

– Ты кто таков? Почему к князю без стука? – грозно свел брови воевода.

– Да ты что, Василий-батюшка? Лекарь же это, вчера тебе пулю из раны доставал да на руку сломанную лубок накладывал. Нешто не признал, – сказала одна из двух женщин, что находились в комнате.

Честно говоря, я их не помнил. Я вчера и сам был не в том состоянии, чтобы запоминать всех окружающих.

– А, тогда извини, промашка вышла. Я ведь вчера почти не в себе был.

– Знаю – сам оперировал.

– Мне доложили, что ты и сам ранен. Это правда?

– Истинно так.

Князь усмехнулся:

– И где лекарь пораниться мог? В подвал пьяным упал?

– Да почти.

Разговор мне не нравился. Высоко себя князь ставит. Я встречался с людьми и более высокого звания и положения, которые вели себя просто и доступно. Для врача ведь все равно – ремесленник ты или князь: болячки лечатся одинаково и умирают от них тоже одинаково. Хоть царь ты, хоть князь, хоть нищий – голым пришел в этот мир, голым и уйдешь.

У каждого на поле брани своя работа – кому из пушки палить, кому саблей махать, а кому и раненых выхаживать. Без этого никак нельзя. А в разговоре князя сквозило высокомерие.

Я перевязал рану, сухо попрощался с князем, пообещав завтра навестить снова. Так и наведывался каждый день, пока воевода не встал на ноги.

Уже когда рана подзатянулась и князь стал выходить во двор, мимо проводили пленных шведов, захваченных при ночной вылазке. Один из них, показав пальцем на меня, что-то сказал по-шведски своему товарищу. Почему-то это заинтересовало князя. Он повернулся к толмачу:

– Вон того из полона – ко мне.

Привели пленного. Он уже и сам был не рад, что нечаянно привлек внимание князя.

– Ты что сказал, пес? – грозно спросил князь.

– Я только показал другу человека, из-за которого мы потеряли десяток рейтаров. Я был среди этого десятка – нас уцелело только трое.

– Вот этот? – удивился князь. – Ты ничего не путаешь?

– Нет, я его хорошо запомнил. Когда я упал с лошади, меня здорово ударило. На какое-то время я лишился чувств, а когда пришел в себя – он бился в лесу, рядом с дорогой, с Большим Свеном. Рядом со мной лежали мои убитые товарищи. Большого Свена в сабельном бою нельзя было одолеть – ни у кого не получалось. Я видел своими глазами, как он убил Свена. Если не верите – посмотрите: у него на правом боку есть рана, Свен его ранил. А потом он собрал у убитых пистолеты и сабли и уехал на лошади Большого Свена. Это не человек – он просто боевая машина. Не хотел бы я с ним столкнуться в бою.