Водитель уже кричал в рацию, задние автомобили ускорили ход, чтобы прикрыть машину великого княжича, но сам Иван Михайлович сохранял спокойствие. Напасть на кортеж Рюриковичей мог только самоубийца. Всех явных врагов род Соколовых лишился во время мятежа…

Нельзя сказать, чего больше было в душе великого княжича Выборгского — недоумения или же гнева. Гнева, который, наконец, можно было выплеснуть на заслуживающих это врагов.

— Возьмите меня в кольцо, — велел Иван Михайлович, уже взявшись за ручку дверцы. — И оставьте одного для допроса.

Дар уже бурлил в крови, готовый отозваться по первому зову своего хозяина. Соколов ощущал, как его переполняет злое торжество. Можно больше не переживать и не ломать голову — вот он, противник. Теперь все понятно и ясно, как было в Речи Посполитой — просто бей врага и не умри сам. Идеальная ситуация.

Снаружи уже ревела сирена. Не все знали, что ЦСБ следит за Рюриковичами, и, похоже, это сыграло с нападавшими злую шутку.

— Я здесь! — поднявшись на капот своего автомобиля, выкрикнул великий княжич Выборгский, разводя руки в стороны.

Дорога впереди была перекрыта грузовиком, из которого высыпались вражеские бойцы в доспехах. Они заняли позиции и поливали огнем кортеж Соколовых. Между грузовиком и машинами великого князя оказались зажаты автомобили царских людей. Охрана Соколова стреляла в ответ, но пока ни один противник не умер.

Иван Михайлович окутал себя покровом, и, вдохнув поглубже, воспользовался своей аурой власти.

Стихия отозвалась на его зов с оглушительным ревом. Вражеские пули достигали закрытой зоны и расплескивались бессильными каплями металла, который испарялся раньше, чем опадали на землю. В мгновение ока охрана и попавшие под перекрестный огонь машины оказались отрезаны от противника даром великого княжича.

Иван Михайлович шагнул вперед, двигаясь в сторону врагов. Краем глаза он заметил вылетевший из перекрестка автобус с бойцами ЦСБ. Они выпрыгивали наружу и сразу же прижимали врагов к земле плотным огнем.

С другой стороны развернутый грузовик подпер броневик с гербом Русского царства. Пулемет на его крыше нашел свою жертву и длинной очередью ударил по ближайшему противнику.

Однако тот не спешил падать, истекая кровью. Он обернулся в сторону броневика и вытянул руку в его сторону. Пламя брызнуло из ладони, мгновенно объяв машину. Иван Михайлович спустил готовую технику, накрывая чужого одаренного, и вот теперь его пробрало. Но даже умереть он не смог, как положено.

Вот враг стоял, поливая пламенем броневик, а в следующий миг уже раздулся, из щелей брони плеснуло пламя. Громкий взрыв, и во все стороны брызнули осколки быстро тающего в воздухе металла.

Новый удар великого княжича окутал сразу троих врагов, ринувшихся к бойцам спецназа, невзирая на встречный огонь. И снова вместо того, чтобы сгореть, они взорвались.

Что-то не так, подумал Иван Михайлович, прежде чем увидел, как опричник, до которого едва не дошли враги, валится на землю в страшных корчах и с не менее ужасающим криком.

Боец ЦСБ сорвал шлем, позволяя окружающим увидеть свою голову, будто политую кислотой. Опричник затих почти мгновенно, а Иван Михайлович замер, переводя взгляд на оставшегося противника.

С нечеловеческой быстротой он рванул прямо в ауру Соколова. Время будто замедлилось.

Иван Михайлович видел, как раскрылась грудная пластина врага, обнажая не человеческое тело, а черный баллон. И так как никто больше из бойцов ЦСБ не пострадал, великий княжич Выборгский успел понять, что находится внутри вражеского тела.

Газ, убивающий только одаренных.

Баллон лопнул под давлением ауры Соколова. Иван Михайлович видел, как в воздух брызнула мутная жидкость, быстро испаряющаяся. Несущая смерть.

Соколов бросил под ноги свои технику, и она отшвырнула великого княжича назад. Ивана Михайловича закрутило в воздухе, и он рухнул на крышу машины рода на другом конце поля своей ауры.

Жар переместился вслед за ним. Иван Михайлович тут же погасил покров, сосредоточившись лишь на том, чтобы выжечь все рядом с собой.

Впервые в жизни он ощутил, насколько близко оказался к гибели. Но не поддался панике, а поднялся на ноги, не прекращая вращать вокруг себя поле огня. До тех пор, пока не затрещали волосы и не вспыхнула униформа второкурсника.

Лишь ощутив, что выложился на полную, великий княжич Выборгский развеял технику и открыл глаза.

От машины охраны не осталось и следа. Полотно дороги растаяло и испарилось.

И люди царя осторожно приближались к тому месту, где покончил с собой самоубийца, несший в себе баллон с газом.

— Иван Михайлович! Иван Михайлович!

Не сразу, но Соколов понял, что обращаются к нему. Обернувшись на голос, великий княжич медленно кивнул слуге рода.

— Я цел, — опаленным горлом прохрипел он. — Я цел.

И только теперь, оценив ситуацию, Иван Михайлович смог рухнуть от бессилия.

Глава 15

Особняк наследника Уральского княжества. Княжич Романов Дмитрий Алексеевич.

Я досмотрел запись нападения до момента, когда на место боя прибыла машина с подполковником Ворошиловым. Великого княжича Выборгского к этому времени, как и его людей, давно и след простыл. Сотрудники ЦСБ были заняты сбором улик и опросами свидетелей.

Остановив воспроизведение, я несколько минут смотрел на замершую картинку. Ситуация вырисовывалась крайне неприятная.

Нет, судьба Ивана Михайловича в данный момент меня мало волновала. Соколов отбился от этой атаки, и вряд ли его отец допустит новое покушение. А вот к моим проектам теперь могут возникнуть вопросы.

Даже тот факт, что я прибрал к рукам обнаруженного Петром Глебовичем киборга, отныне играет против меня.

Я предоставил Милославским «Оракул», который должен был позволять обнаруживать любых врагов, как только они пересекают границу. Этого не произошло. Я пообещал государю сделать суперсолдат, заявив, что аналогов в мире их нет. И теперь появились эти киборги. Я уничтожал газ Измайлова, и новые баллоны с ним возникли, как только понадобилось устранить сильного одаренного.

Конечно, все это можно оспорить — записи-то свои я не удалял. Разумеется, хотя большинство материала не представляет собой интереса, если показать государю то, что не предназначено для посторонних глаз, Михаил II меня оправдает. Допрашивать же княжича Романова не имеет права ни один специалист, только сам царь. Вот только после того, как я продемонстрирую эти записи, я попаду в настоящую зависимость от настроения царя.

У меня нет секретов от своих людей. Но у этих людей, окружающих меня, есть свои тайны. И если государь потребует все показать, эти тайны всплывут моментально. Князья Романовы и Демидовы могут попасть под немилость, если Михаилу II что-то в их речах не понравится. А признание Ивана Михайловича в день, когда он пришел