Аглая тоже не выдержала и засмеялась.

– Ой, Юль, – сказала она, – может, ну его к лешему, не будем мы никаких гаданий устраивать. Да и петуха с курицей у нас нет. У Надежды Александровны мороженая была, так она из нее суп сварила.

Дверь отворилась, и на пороге появился Василий Васильевич, держащий в руках веник и большую совковую лопату, на которую он сгреб с крыльца осколки. Следом за ним вошла незнакомая пожилая женщина, закутанная в расписной платок поверх искусственной шубы. В руках она держала миску с солеными огурцами, видимо, теми самыми, что пришлось собирать с крыльца. За три года дружбы с жителями Сазонова Юлька никогда ее раньше не видела.

– Вон, курицу и петуха у Натальи Тимофеевны можно одолжить, – живо сказала Светлана Капитоновна, принимая миску из рук гостьи. – Кстати, познакомьтесь, Юленька, Верочка. Наталья Тимофеевна только в октябре приехала. Всю жизнь в Киеве прожила. Как после института по распределению на тамошний молочный завод уехала, так и осталась. А сейчас вот вернулась.

– Здравствуйте, – вежливо поздоровалась Юлька. – Приятно познакомиться. Мы из домов напротив. А вы правда кур держите? Яйца продаете? Я бы для дочки взяла.

– А чего их не держать? На земле жить, так живность никогда не помешает, – откликнулась женщина. Голос у нее был звонкий, певучий, совсем не старый, хотя на вид она была ровесницей Василию Васильевичу и Светлане Капитоновне. – Яйца продам. Свежие, крупные. А захотите погадать, курицу и петуха принесу. И зерна, чтобы петуха отблагодарить, тоже. Он у меня один, так что резать я его все равно не собираюсь.

– Резать? – не поняла Аглая.

– Петуха, участвовавшего в ритуале, нельзя резать в течение года, чтобы не сглазить судьбу, – пояснила Наталья Тимофеевна. – Вы когда гадать-то собрались?

– Да мы пока не знаем, – уклончиво ответила Юлька. – Как Аглая захочет. Может, сегодня, а может, завтра, если устанем.

– Здравствуйте, приехали! – сердито сказала Светлана Капитоновна. – Завтра вы гадать не будете, девушки. Или сегодня, или ждите до Крещения.

– Почему? – с любопытством спросила Юлька. Она уже представляла, как можно использовать информацию, почерпнутую у деревенских старушек, в компьютерных играх, которые разрабатывала фирма, где она трудилась художницей. Игра с мистическим уклоном, чем не сюжет?

– Гадания в Рождественский, Васильевский и Крещенский сочельник, считаются самыми точными. А вот в Рождество и в само Крещение лучше не стоит. Если в священные дни гадаешь, можно счастье свое прогадать.

Сочельник провели весело и душевно. От наливки у женщин раскраснелись щеки, было много вкусной еды и задушевных разговоров. Потом пели хором, как принято в деревнях, и Аглая слегка хмурила брови, потому что застольного пения не любила, а Юлька и Вера, наоборот. По домам разошлись в половине десятого, когда дети уже вовсю клевали носом. Сытые, счастливые и чуть уставшие, они легли спать, не вспомнив, разумеется, ни о каком гадании. Аглая опять осталась у Юльки, и обе восприняли это как само собой разумеющееся.

Рождественским утром позавтракали пирогами, которые вчера положила с собой хлебосольная Светлана Капитоновна, снова сходили покататься с горы, слепили во дворе для детей огромного снеговика, для которого Светлана Капитоновна выдала большую морковку, ведро на голову и вязаный ярко-красный шарф. Маленькие Женька и Санечка хохотали над снеговиком, крутилась под ногами веселая Жужа. На обед снова ели томленный в печи суп и пили брусничный морс, душистый и очень вкусный. Пока дети спали днем, Юлька, Вера, Аглая и Надежда Александровна налепили пельменей, вынесли их на мороз, собрали муку со стола. Делать больше было решительно нечего.

– Вот тебе и деревенская жизнь, – задумчиво заметила Вера. – Люблю Сазоново, но все-таки скучно здесь. Летом можно на речку бегать, в беседке сидеть, а зимой еду приготовил, и все. Как будем вечер коротать, девушки?

– А давайте правда погадаем, – предложила Аглая. – Не то чтобы я в это все верила, конечно, но интересно же! Зимний святочный вечер в деревне должен быть аутентичным. Раз уж положено гадать.

– Так сегодня как раз не положено, – напомнила Юлька. – Светлана Капитоновна сказала, что в Рождество искушать судьбу нельзя.

– Юль, ну ты же современный человек, – засмеялась девушка. – Взрослый. Это всего-навсего игра, поэтому сегодняшний день для нее ничуть не хуже вчерашнего или завтрашнего. Ну что, согласны? Если да, я к Наталье Тимофеевне за петухом и курицей сбегаю. Надежда Александровна, у вас крупа и монетки есть?

– Найду, – пряча улыбку, сказала Верина мама.

– Значит, пельменей наедимся, малышню уложим и в беседке займемся гаданием, – деловито подытожила Аглая. – А когда с петухом закончим, на зеркало воды нальем и на морозе оставим, утром посмотрим, что получилось. Договорились?

Юльке затея не нравилась. Она всегда делала так, как предписано правилами. Если считается, что вечером седьмого января лучше не гадать, значит, и браться не стоит, лучше перенести на другой день. Но расхолаживать явно настроившуюся на интересный вечер Аглаю, которая впервые выглядела оживленной, а не подавленной, не хотелось. Гадать так гадать. Тем более что сама Юлька принимать участие в этом безумии собиралась только как зритель. Ей, слава богу, гадать на суженого не требуется. Она замужем, и муж у нее замечательный.

К девяти часам вечера детей уложили спать. В беседке на Юлькином участке, прямо на засыпанном снегом столе, разложили все необходимое – зерно и монетки, зеркало, плошку с водой, курицу, одолженную у Натальи Тимофеевны и посаженную во взятую у соседей клетку для попугая. Глины не нашли и замесили из муки и воды небольшой кусочек теста, решив, что сойдет. Ждали только петуха.

Соседка сказала, что он у нее чуть ли не бойцовый, характер имеет скверный, если что не по нраву, клюнуть может, так что пообещала к нужному часу прийти сама, чтобы не подвергать городских дамочек ненужному риску. С каждой минутой Юлька отчего-то напрягалась все больше. Петуха, что ли, боялась? На всякий случай Жужу она заперла в доме, не понимая, как отреагирует собака сразу на двух птиц. Заодно проверила Женьку, дочка сладко спала, смешно вытянув губы трубочкой. Точно так же делал Олег.

К тому моменту, как появилась Наталья Тимофеевна, под мышкой которой сидел большой коричнево-белый петух с красным гребешком, у Юльки уже совсем замерзли ноги.

– Ну что, все готово у вас? – хрипло спросила соседка, сегодня повязавшая поверх шубы яркий платок. – Выпускаю Елизара?

– Кого? – не поняла Юлька.

– Петуха моего так зовут. Елизар. А что? Каждая животина должна имя иметь. Я – женщина одинокая, иной раз и словом перекинуться не с кем. А в сарай придешь, корма птицам задашь, поговоришь с ними, по имени покличешь, и все не одна.

Петух, отпущенный хозяйкой, сделал первые шаги по столу, смешно задирая лапы. Аглая, прижав ладони в варежках к раскрасневшемуся на морозе лицу, блестящими глазами наблюдала за петухом. Какой же она все-таки еще ребенок! Вера стояла рядом, спокойная и невозмутимая, но Юлька чувствовала, что происходящее подругу развлекает.