Проклиная себя за глупость, я нервно подошла к окну, выкручивая пальцы до характерного хруста. За стеклом яркий солнечный свет заливал просторный ухоженный двор. Чуть поодаль дети играли на площадке. Щебетали птицы.

Где-то там, за этой стеклянной перегородкой, кипела счастливая беззаботная жизнь. А по эту сторону я. Со своими проблемами и заморочками.

И мне казалось, что это мой последний нормальный день в череде происходящего.

Воображение рисовало картины одну мрачнее другой, раскручивая сюжет в голове так, что хотелось снова забыть все напрочь. Вычистить память до белоснежного листа.

— Юля, завтрак уже готов! — раздался стук в дверь.

Готов.

Только вряд ли мне сейчас полезет кусок в горло.

До тех пор, пока не появится Егор и не решится проблема, я чувствую себя частично парализованной. И внизу живота тянуть начало от нервов и перенапряжения.

Не к добру это.

— Спасибо, я не голодна.

Обижать Альбину Игоревну не хотелось, но будет хуже, если меня вырвет прямо там, за столом, от ее стряпни.

— Ну нет! Мы так не договаривались! Завтракать — и это не обсуждается! — Женщина позволила себе открыть дверь в комнату и решительным шагом направилась в мою сторону. — Пойдем, моя хорошая, пойдем. Если тебе не нужны силы, так о ребеночке подумай. Кроме тебя сейчас никто о нем не позаботится. — Аккуратно подхватывая меня за локоть, потянула на выход.

Малыш.

Мой маленький.

Мой единственный ориентир в этом хаосе.

Альбина молчала по поводу моего состояния, хотя все видела и наверняка была в курсе происходящего.

Она не заводила разговор на эту тему, но я интуитивно чувствовала ее поддержку. Хоть и не понимала, почему она на моей стороне.

Я слабо кивнула, соглашаясь, и на негнущихся ногах поплелась в столовую.

На столе дымилась ароматная овсянка, тосты, свежая выпечка. Овсянка, которую я успела полюбить за эти несколько дней!

Каша с божественным вкусом. По крайней мере, она стала моим любимым блюдом теперь.

Я смотрела на накрытый стол: все невероятно вкусное, с пылу, с жару, но сейчас не вызывало никакого аппетита.

Однако, пересилив себя, я все же успела затолкать в себя несколько ложек и сделать пару глотков сладкого чая, прежде чем в глубине квартиры послышались странные звуки.

Резкий хлопок двери.

И шаги.

Сердце сначала защемило, словно в предчувствии беды, а после заколотилось, как бешеное, ломясь в грудную клетку. В горле встал комом.

Я чуть было не подавилась, отодвигая от себя еду и вскакивая из-за стола.

Так, Юля, не паниковать!

Отставить!

Возьми себя в руки. Ты ни в чем не виновата, и ничего плохого еще не произошло. Это всего лишь богатая фантазия рисует страшные картины в моей голове и заставляет в них верить.

А на деле Егор — не монстр. Я уже убеждалась в этом, и не раз.

Прошла пара минут — может, и больше, я не считала, — растянувшихся для меня в мучительную вечность.

— Ешь, не отвлекайся. Егор пока на верхний этаж к себе ушел. Не торопись. Думай о ребенке! — напомнила домработница, легонько касаясь плеча.

— Он сказал собираться.

— Ну так ты собрана. В чем проблема? Или он сказал вещи собирать?

— Вот как раз это я и хочу выяснить, — выдохнула в ответ.

Отодвинула стул, приняв решение, и твердым шагом направилась к лестнице.

Я еще ни разу не поднималась наверх, туда, где было личное пространство хозяина квартиры. Во-первых, меня предупреждал об этом Егор, во-вторых, не было необходимости.

Но сейчас я устала ждать, нагнетать и бояться. Возможно, и правда ничего страшного не произойдет. Мы просто поговорим, выясним все, и я даже посмеюсь над своими же страхами.

Надеюсь!

Ступенька, вторая, третья.

С каждым шагом становилось все тяжелей идти, будто к ногам привязали тяжеленные гири и они тянули вниз. Мешали идти.

Седьмая, восьмая…

Небольшой пролет и еще столько же вверх.

Пульс зашкалил, стоило носу уловить знакомый парфюм. А руки непроизвольно начали леденеть.

Дверь в кабинет Егора оказалась открыта. Мне даже не пришлось искать нужную комнату: внутреннее чутье сразу определило направление.

Я медленно вошла, стараясь смотреть прямо и не прятать взгляд. В данной ситуации нет моей прямой вины, но показать свой страх Стрелецкому — все равно что признаться в содеянном.

С Мариной я обязательно свяжусь позже. А пока…

Егор стоял боком ко мне, рядом с навесными полками у стены. Чуть поодаль от массивного дубового стола.

Рулонные шторы закрывали окна, плохо пропуская солнечный свет, из-за чего в комнате стоял мягкий полумрак.

Я огляделась, пока хозяин кабинета был занят.

Обстановка показалась знакомой. Странное дежавю окутало с головы до ног. Даже запах дорогого дерева ударил в нос стойким ощущением чего-то очень близкого, еще не забытого.

А следом взгляд наткнулся на сейф, умело скрытый в интерьерном оформлении стены. Дверца с кодовым замком.

"— Видишь эту штуковину? Здесь брат хранит документы, которые никому не доверяет. Даже мне! Только он не в курсе, что я знаю секретный код к его ларчику.

— Разве твоему брату есть что скрывать?

— Милая, нет ни одного богатого человека, у которого не хранились бы скелеты в своем личном тайном шкафу. Ни одного! Ты просто никогда не видела обратную сторону крупного бизнеса…"

Улыбающееся лицо Арсения с прищуренным взглядом так четко пронеслось перед глазами, словно эта сцена произошла несколько минут назад. Тот же стол, те же полки. Только вместо Егора его младший брат.

Я застыла на пороге, пытаясь ухватиться за вспыхнувшую в голове картину.

Я была здесь.

Точно.

И видела уже этот кабинет.

Но самое главное — я впервые вспомнила отца своего ребенка. Вот так ясно, будто наяву.

Его лицо, улыбку, светлую шевелюру волос, непослушную прядь длинной челки, что все время падала ему на глаза.

И код от сейфа.

— Готова? — прозвучал безэмоциональный голос Егора, выводя из своеобразного транса.

Хлестнувший по нервам куда сильнее, чем если бы это был крик. Тон палача, готовившего свою жертву к казни.

Никаких ноток жалости, злости, раздражения.

Ничего.

Абсолютно.