Попав на улице под проливной дождь, я плелась к метро без зонта, вымокшая с ног до головы, чувствуя себя полной идиоткой. Благо уже был конец рабочего дня, но как мне завтра смотреть в глаза коллегам? Но, с другой стороны, сколько уже можно терпеть такое отношение? За те гроши, что мне платили, я уже сделала новый сайт, активно развивала соцсети, вместе с агентством завершила и внедрила ребрендинг компании, провела несколько клиентских мероприятий, написала кучу брошюр и презентаций. И все это – в совершенно новой для меня языковой и культурной действительности. А мне все еще морочат голову с контрактом. Я плакала навзрыд, мне было так плохо, что казалось, что я сойду с ума.

Остановившись под козырьком метро, намокшими пальцами я набрала эсэмэску на давно забытый номер. Номер Рафаэля.

Пан или пропал. Мы не виделись полгода. Если он мне ответит, то я приеду к нему и спасусь в его объятиях. Мне так нужно было, чтобы кто-то пожалел меня и утешил. Чтобы я почувствовала, что не одна.

Если не ответит – хуже все равно уже не будет, ведь я и так на дне.

Ответ пришел почти сразу.

Поезд за считанные минуты домчал меня до Châtelet – Les Halles – его нового места обитания – благо было по прямой. Вот уже несколько месяцев, как они с женой продали квартиру и погасили кредит, и теперь в этой малюсенькой студии 2-го округа начался новый этап его холостяцкой жизни.

Он открыл дверь в одних зеленых трениках и с всклокоченными волосами, весь такой уставший, домашний, уютный. Сказал, что у него было ужасно shity35 период, что все проблемы обрушились на него одновременно – проблемы на проектах, с налогами, с разводом, да еще и эта отвратная ноябрьская погода. В общем – полный комплект. И ему, конечно же, было не до свиданий.

– Ты – это что-то особенное в моей жизни, – сказал он. – Наверное, потому что мы редко видимся, я никогда не теряю это ощущение. А рутина непременно бы его убила.

Он включил бразильскую босса-нову. Мы лежали на его кровати-мезонине, глядя в потолок над самой головой, исполосанный типичными для старых домов деревянными перекладинами, музыка и вино бархатной негой разливались по телу, перенося куда-то далеко, на бразильские пляжи, где всегда тепло, и люди не знают забот, а лишь бесконечно поют и танцуют. Я уже давно не чувствовала себя настолько безмятежно.

– Когда уже мы будем счастливы? – спросила я.

– Уже совсем скоро.

– Но мы никогда не сможем быть счастливы вместе…

– Мы с тобой оба lost36. Что могут два таких человека дать друг другу? Только боль.

– Интересно, есть ли та женщина, которую ты полюбишь.

– Если честно, я уже не верю. Но, знаешь, моя мама так переживает за меня, что как-то решила пойти к астрологу. Так он сказал, что я найду такую женщину. Она будет намного старше меня и будет такая… ну… состоявшаяся, что ли. И она сможет handle me37.

– Мамочка…

– Это точно. Плюс, у нее уже будут взрослые дети. Я не хочу маленьких детей. Я не готов к этому. Мне хочется лежать в гамаке, курить, смотреть на звезды и ни о чем не париться. Понимаешь?

– Всем так хочется… Только так не бывает.

У меня вдруг в голове сложилась ясная картинка. Мне сразу показались такими глупыми мои отчаянные попытки заполучить этого человека, живущего в мире своих иллюзий и желаний, отчаянно борющегося с обстоятельствами. Я была совсем не та женщина, которая ему нужна. И он совсем не тот мужчина, который мне нужен. Точнее, не для семейной жизни, в моем представлении о ней. А вот для таких моментов, как этот.

Так и прошла ночь в волшебном забытьи. А на утро дневная серость бесстыдно оголила все изъяны реальности и развеяла последние остатки надежды. Рафаэль еще спал, когда я тихонько собралась и поехала на работу. По дороге к метро я мысленно попрощалась с этим домом, с этой улицей, с этими магазинами и кафе, с этим островком сладкой безмятежности, попыталась запечатлеть нашу встречу и эти ощущения в памяти, как фотографию, чтобы в трудные минуты вытаскивать ее с антресолей сознания и успокаиваться.

3

Рабочий день прошел, как обычно, как будто ничего и не произошло накануне. Мы продолжали работать над предстоящим мероприятием, Кристоф вел себя, как обычно, и только шепнул мне украдкой, чтобы я не переживала, и что скоро директор даст положительный ответ.

Я сидела на ступеньках Grande Arche и любовалась на ночной квартал La Défense. Днем эти длиннющие ступени усеяны сотнями людей, теперь же они были почти пустыми, и я могла насладиться спокойствием и красивым видом. Шел теплый уютный дождь, я жалела, что не курю, потому что это был прекрасный момент для того, чтобы зажечь сигаретку и вместе с дымом выдохнуть в темноту всю усталость уходящего дня.

Если бы действие происходило в фильме, камера бы показала меня и следующий кадр – Сашу на диване, греющую на руках свою маленькую дочку, и эти кадры объединял бы один меланхоличный музыкальный фон и дождливый сумеречный пейзаж.

Саша написала, что у них тоже идет дождь, и что ей тоже очень грустно.