Летать в амазонке оказалось дико неудобно и жутко неприятно из-за развевающейся на ветру юбке. Но сегодня наш полет был коротким, поэтому я не стала тратить время на переодевания.

Фенька набрал приличную скорость и стрелой промчался перед темным углублением в холме. Я с размаху закинула туда кусок мяса. Услышав возмущенный вой, тут же приказала своему дракону подниматься и улетать.

Посадила его на вершину холма и приказала ждать, чтобы понаблюдать, как отреагирует темный дракон.

Тот даже носа не высунул из своей норы. Я слезла с Феньки и озадаченно посмотрела вниз. Ничего. Дракон не реагировал. Даже чавканья не слышалось, что могло означать две вещи: либо пещера слишком глубокая, либо животное к мясу не притронулось. Жаль, проверить не получится.

Разочарованно вздохнув, повернулась к Фене, но неожиданно мой взор привлекла гранитная плита. Заинтересовавшись, подошла ближе и ошарашенно посмотрела на свое открытие.

Это была могила. На плите аккуратно выгравировано имя: «Джули Бёме».

Я потрясено выдохнула.

У Донга есть темный дракон, на котором он летает на гонках. Значит, и этот дракон — тоже его? Фамилия на могильной плите напрямую это доказывала. Ричард похоронил тут своего родственника? Но почему тут? Почему не на кладбище?

И родственника ли…

Да, конечно, родственника. Не жену же.

В замок я вернулась с распухшей от предположений головой. Под плитой могла покоиться любая женщина из семьи Бёме: бабушка Ричарда, его сестра, тетя, кузина, жена, дочь… и два последних варианта пугали больше всего.

Но, видимо, посчитав, что переживаний на сегодня недостаточно, судьба подкинула мне Элину, выходящую из покоев герцога.

Она прошла мимо меня с такой ленивой грацией, что вместо того, чтобы, возмутившись, указать ей на подобающее место в этом замке, я просто замерла и наблюдала, испытывая невероятное унижение.

Мне резко перехотелось заходить к мужу. Не придумав ничего лучшего, спустилась в столовую, взяла с блюдца спелое красное яблоко и надкусила. Поморщилась. Не возвращать же обратно. Пришлось доесть.

Выкидывать косточки отправилась на кухню, и там же, не обращая внимания на удивленных слуг, принялась задумчиво заваривать чай. Только после этого решилась зайти к герцогу.

— Добрый вечер, ваша светлость, — поздоровалась спокойно и тихо. — Как ваше здоровье?

Ричард читал. Судя по тому, что сидел он, облокотившись на подушку, спина его уже не слишком беспокоила.

— Намного лучше. Благодаря вам, — отозвался герцог и снова углубился в чтение.

— Я принесла вам ромашкового чая.

— Угу.

Подошла к его кровати, поставила блюдце с чашкой на тумбочку и повернулась к мужу:

— Мне нужно обработать ожоги, ваша светлость.

— Угу, — пробормотал он опять, не отрываясь от книги.

И лицо у него было такое сосредоточенное, что я не удержалась и посмотрела, что же такое он чи…

О господи!..

Это же один из моих романов. Из тех, что лежали в моей комнате!

— Откуда это у вас? — выдохнула я.

— Мм? — Ричард наконец посмотрел на меня. — О, вы не против того, что я решил ознакомиться с… хм… вашей личной библиотекой? — Он насмешливо изогнул бровь.

Я не знала, куда себя деть.

— Это… это мои личные вещи, — проговорила сконфуженно.

— Если мне не изменяет память, мы с вами недавно поженились. Полагаю, раз вы бывали в моих покоях и нашли тут ключ от смежного коридора, то и я могу войти к вам и найти у вас эти милейшие книжечки.

«Милейшие книжечки»?!

Пока я раздумывала над ответом, Ричард задумчиво изрек:

— Знаете, герцогиня, «Опасности, которые таят в себе сатанические секты» мне понравилась намного больше, чем «Религиозные верования древних народов».

Я посмотрела на пол, затем на одну стену, потом на другую, потом на потолок, заглянула в чашку с ромашковым чаем и решила пойти в наступление.

— Знаете, — сказала надменно, — никогда не думала, что мужчина может заинтересоваться обычными дамскими романами. Мне казалось, вы считаете книги о любви пустой тратой времени и бумаги.

— Знаете, — насмешливо сказал герцог, — наибольший интерес для меня представляют не рассуждения о вечном чувстве, а ваши заметки на полях.

Я так и обмерла.

— Что?

— Вот, например, в сцене, где Лилиана подстригает волосы, надевает мужские штаны и угоняет из стойла жеребца графа Элдбрайна, вы написали: «Надо тоже так попробовать».

— Жеребцы намного выносливее кобыл, — смущенно пробормотала я.

— А в сцене, где Адриан нагоняет Лилиану возле реки, вы обвели чернилами фразу «граф не мог оторвать глаз от ее бедер, соблазнительно обтянутых брюками». И подписали «ох-хо-хо».

Я была готова провалиться сквозь землю.

— Мне показалось, там есть грамматическая ошибка.

— Какая же?

— Лишняя запятая.

— На свой скромный вкус скажу, что нет, тут нет ошибки.

— Вы правы, это дело вкуса, — выдавила я.

— Да, а вот в сцене, где между Лилианой и Адрианом произо…

— Ваша светлость, можно обработать вашу спину? — постаралась я увильнуть от разговора.

— Нет, постойте, я еще не закончил, — наигранно возмутился Ричард. — Так вот, в сцене, где описывается брачная ночь Лилианы и Адриана, вы написали: «Спросить у С., что это они делают». И обвели целый абзац.

— Хотите ромашкового чая? — спросила я, мило улыбнувшись.

— Хочу у вас узнать, кто такой загадочный «С».

В этот момент я искренне пожалела, что имя герцога не начинается на «С».

— Это моя подруга, она работает в доме удовольствий, — решившись, выдохнула я.

В конце концов, он и так это выяснил, когда я сдуру согласилась пройтись по городу под ручку с Донгом.

— У вас есть подруга, которая работает в доме удовольствий?!

Он удивился так правдоподобно, что я чуть не начала ему аплодировать.

— Только не смейте просить познакомить вас с ней, ваша светлость, — грозно сказала, уводя разговор от скользкой темы «да как приличной леди можно иметь такие знакомства!».

— Даже и не думал, — соврал герцог.

— Может быть, вы все же позволите обработать вам спину?

— Конечно.

Я выдохнула с облегчением. Подождала, пока муж сядет, обернет бедра одеялом, оголится по пояс, после чего устроилась позади него и принялась лечить остатки ожогов. Волдырей у него уже не наблюдалось, только покрасневшая кожа. Мужу было почти не больно.