В результате здоровье моё пошатнулось настолько, что жить стало невыносимо, и я даже отправился к дохтуру. А дохтур на заводе оказался удивительным человеком, про которого только телевизионные сериалы снимать. «Скорая помощь для рабов божиих». Или «На колёсах вновь, и вновь». Вот такая вот любовь.

Так вот, доктор первым делом меня в Эксель занёс.

– Имя, – говорит, – отчество, фамилия, вероисповедание?

– Джедай-ситх! – отвечаю.

Доктор смотрит искоса, косит лиловым глазом.

– Ладно, – говорю, – коли уж для моего исцеления так жизненно необходимо быть поборником бы то ни было конфессии, валяй, пиши – «Кристианство». Хотя наукой давным-давно доказано, что никакого бога не существует, и стыдно должно быть вам, товарищ целитель, задавать такие смешные вопросы на 91-м году Советской власти!

Гляжу, засмущался доктор. Даже говорить со мной от смущения перестал, а завёл беседу с неодушевлённым компьютером, обозвав того какой-то сволочью. Всё равно, как системный администратор какой-нибудь!

Вот тебе и врач – человек, казалось бы, с высшим образованием! Богом интересуется, с машинами разговаривает… Я аж едва сдержался, чтобы не спросить, распространяет ли он брошюрки «Сторожевая башня», верит ли в пришельцев-инопланетян и считает ли устройство жизни на Земле справедливым. Однако, будучи самым здравомыслящим человеком на предприятии, я справедливо рассудил, что доктора лучше не выводить из состояния равновесия, иначе можно уйти из медпункта таким же калекой, каким и пришёл, если не в ещё более плачевном состоянии. И история показала, что поступил я правильно.

Потому что доктор вскоре оттаял лицом, простил компьютеру прегрешения его и отсыпал мне целебных таблеток щедрою рукой, по ходу прочитав ещё и лекцию на медицинскую тему. Дескать, болезнь твоя распространена зело широко по всему вахтовому заводу, но лечить её современная наука пока не в силах. Человеческий организм, вообще, для современной науки – Терра Инкогнита, и что там унутрях у него происходит, никто не знает. Бесовщина какая-то там происходит, вот что я скажу! Там одних только кишок несколько километров, если размотать их в правильной последовательности – так о каком исцелении вы мне тут говорите? Исцеление возможно только духовное, а телесное исцеление – это всё ересь и выдумки для электората! Поэтому, говорит, лечить тебя я не буду. Я тебе только таблеток дам, а лечит тебя пусть Иисус Христос.

Вот ведь, оказывается, для чего ему моё вероисповедание было надобно! Если б я назвался буддистом, то меня бы Будда лечил, если б мусульманином – то Магомет… А если б я продолжал настаивать на Джедае-ситхе, то, вероятно, для выздоровления органов мне бы указали на Тёмного императора Дарта Сидиуса. Жаль, настаивать мне некогда было. Не до шуток мне было в тот момент, очень уж я страдал поражёнными органами!

Так и отправился таблетки глотать. Чем болезнь была повержена уже на второй день лечения. А может, и правда Иисус Христос помог. Я уж даже и не знаю, что думать теперь, после таких вот сеансов изгнания нечистого и восстановления порушенного фэн-шуя…

Меж тем, плохо другое. Поскольку среди тех таблеток наличествовал антибиотик, то мне теперь надлежит пить его минимум 5 дней, в течение которых больные обычно придерживаются поста в отношении алкогольных напитков, а не то в организме произойдёт реакция Вассермана, и желудок перекувыркнётся через свою голову. Это в лучшем случае.

Отсутствие же алкоголя в молодом растущем организме – я это много раз вам всем говорил! – большая беда! Особенно в свете того, что только-только здешние девушки, прослышав про мои недавние буйные танцы (опять!) в кафе «Раста», надумали пригласить меня на какую-нибудь очередную вечеринку, чтобы я там сплясал и народ потешил!

И на ж тебе: пить нельзя… Хорош же я буду – трезвым и злым!

Впрочем, вероятно, тем самым судьба ограждает меня от возможного позора. Ибо я сам твёрдо знаю – пляски мои смешны и жалки, что бы там ни утверждали некоторые окружающие. Они, окружающие, может специально так говорят, чтобы не лишаться источника смешной радости! Поэтому сама судьба решила выступить на моей стороне и не допустить моего окончательного падения в пучины насмешек.

В общем, ничто не происходит просто так в этой жизни, в этом я уже много раз убеждался. Убедитесь теперь и вы – на моём живом примере.

В топку!

Иду по коридору, навстречу мне Геннадий, здешний управляющий трестом:

– Леонид, увидишь ларновцев, скажи, чтобы они шли в печь. То есть, в крематорий… Ну, не смейся, они знают, куда им идти!

А вот ещё.

Стоит в коридоре группа локальных электриков. Собираются менять лампочку в потолке. Все в монтажных поясах, касках, защитных очках и при промаркированных стремянках, вооружённые анализом безопасности работ и нарядом-допуском для работы на высоте.

Тут же ТБ-шник, проверяет.

– Какой, – спрашивает, – в случае вашего случая наихудший сценарий развития событий?

Один из электриков, бравым голосом:

– Обосраться от страха!

Работа оказывается временно парализованной.

Сидит в автобусе крановщик в каске. Я ему говорю:

– Чего в каске сидишь?

Крановщик басом, поёт:

– Всегда быть в каске… Судьба моя!

И, немного помолчав:

– Живу без ласки, боль в душе затая…

Едем утром с механиками, я рассказываю про одного знакомого:

– Я, может, потому и не пью совсем, что увидел, как он выглядит в пьяном виде, и подумал: неужели я такой же, когда пьяный? Руками машет, что-то орёт бессвязное, на всех кидается…

Механик:

– Да ты, Лёнчик, не переживай. Ты и трезвым так выглядишь!

Сидим с техниками, ждём, когда чайник закипит.

Чайник закипает. Я подхожу к нему и говорю:

– Чайник.

Ну, типа, закипел, можно.

Один из техников, спокойным, рассудительным, даже снисходительным тоном:

– Да, мы уже знаем, что это чайник…

Вот. А вы говорите, я сумасшедший. Да я тут самый нормальный, если что!

Во льдах

Валентиныч на днях продемонстрировал ничтожность своих познаний в области природоведения. Получилось так: один МЧС-ник после работы задумал идти до деревни пешком, причём не по нормальной дороге, а через море – по льду. И Валентиныч также взалкал тумана! И увязался следом, впав в буйство неразумности.

Потому что одно дело – идти по твёрдой трассе. И совсем другое – через лёд. Который, как выяснилось, нифига не является твёрдым катком, а вовсе даже покрыт снежным покровом. Ну, сантиметров тридцать примерно глубиной. Немного, казалось бы.

Однако неправоту свою Валентиныч осознал быстро. По старости и слепоте своей ошибся медведь, и за ошибку свою сразу ответил! Идти через снег оказалось нечеловечески