Познакомившись с Энни, Майри испытала еще большее облегчение. Служанка оказалась совсем молоденькой жизнерадостной девушкой с морковно-рыжими волосами, заплетенными в две тонкие косички, заправленные за уши. Энни обладала заразительной улыбкой, а ее голубые глаза блестели так живо, что, казалось, наполняли комнату солнечным светом.

Гибби же раздувал щеки от важности, словно Энни была творением его собственных рук.

– Она может ночевать с вами, если захотите. Так сказал Фин Уолтерс, правда, Энни?

– Да, именно так, – кивнула девушка. – Фин ведет себя точно старая наседка, миледи. Думаю, будет правильно называть вас именно так. Гибби мне сказал об этом.

Майри кивнула:

– Рада познакомиться с тобой, Энни. Его милость принес сюда два сундука с одеждой, но почти все платья мне длинны. Я нашла корзинку для рукоделия с нитками, иголками, парой наперстков и маленькими ножницами, годными лишь для того, чтобы отрезать нитки. Надеюсь, ты умеешь обращаться с иглой.

– Да, миледи. Я умею штопать, шить постельное белье и женские сорочки и даже вышивать.

– Я предпочла бы ночевать в этой комнате одна, – тут же предупредила девушку Майри. – Но если ты живешь далеко...

– Нет, госпожа, всего в двух шагах. К тому же моей ма дюже не понравится, если я останусь ночевать в башне. Фин считает, что сможет за мной приглядеть, но родители требуют, чтобы я была дома до наступления темноты. Если, конечно, его милость не прикажет мне остаться.

Майри заверила девушку, что его милость не собирается отдавать такой приказ, а потом познакомила ее со Злюкой. После этого девушки принялись за работу, посмеиваясь время от времени над котенком, проявившим недюжинный интерес к содержимому корзинки для рукоделия.

Гибби ушел, а потом вернулся с обедом. Его милость и Фин Уолтерс посчитали, что будет лучше, если девушки пообедают в одиночестве.

На следующее утро его милость сдержал слово и появился, едва только Майри закончила завтракать. Накануне вечером она отыскала в одном из сундуков платье, пригодное для прогулки верхом, а Энни помогла его подшить.

Во дворе Майри и Роберта поджидал слуга, державший под уздцы трех лошадей.

Стук закрывающихся за ее спиной ворот заставил Майри улыбнуться. Прогулка, как и обещал Максвелл, оказалась чудесной. Слуга держался чуть поодаль, солнце ярко светило в небе, дуновение ветра напоминало легкий шепот, а воздух был необычайно свежим, но совсем нехолодным.

Похоже, весна не собиралась уступать отвоеванных позиций.

Майри и Роберт ехали вдоль побережья. Волны отчаянно бились о скалы, и Майри была рада тому, что тропа пролегала на безопасном расстоянии от края обрыва.

Роберт Максвелл очень интересно рассказывал об истории своего края. Майри уже знала, что Мрачный Арчи установил в Галлоуэе мир, чего не удавалось сделать его предшественникам. Но только теперь, после того как Максвелл рассказан о диких, агрессивных, попирающих законы кельтских племенах, которые удалось усмирить Мрачному Арчи, Майри поняла, какой это был подвиг.

– Впрочем, я понимаю, почему они так сопротивлялись шотландскому господству, ведь на протяжении веков они следовали установленным ими же самими законам, – с улыбкой заметила Майри.

Роберт засмеялся, но, к ее облегчению, не счел это замечание приглашением обсудить точки зрения шерифа или Данвити.

После чудесной прогулки на свежем воздухе подшивание юбок в компании Энни показалось еще более утомительным.

Роберт обеспечил Майри всем, что только может понадобиться женщине. Но известие о том, что эти вещи принадлежат леди Келсо, повергло Майри в шок.

Она тотчас же сказала об этом Энни, которая, в свою очередь, поведала о том, что и мебель в комнате принадлежала леди Келсо или ее супругу.

– Думаю, его милость унаследовал всю обстановку замка вместе с землей, – попыталась успокоить Майри девушка. – Так что можете спокойно пользоваться.

Однако Майри чувствовала себя так, словно украла все эти вещи у ее милости, о чем и не преминула с негодованием сообщить Максвеллу, когда на следующее утро они отправились на прогулку в лес в сопровождении все того же деликатного слуги.

– Как вы посмели отдать мне ее вещи? – возмущенно спросила она.

Роберт лишь пожал плечами.

– Если вы знаете, сколько вещей обычно бывает у женщины, то вам не стоит так переживать, – сказал он. – Моя бабка путешествует в сопровождении целого обоза лошадей, навьюченных ее скарбом. Она возит с собой не только полные сундуки нарядов, но и постельное белье, и любимую мебель, словно боится, что в гостях ей не предоставят того, без чего, по ее мнению, она жить не может.

– Даже если так...

– Поверьте мне на слово: она не помнит, что именно здесь оставила. Или ей все равно. Очевидно, вы следите за модой не так пристально, как она, иначе давно уже поняли бы, что все эти наряды лет пять как безнадежно устарели. А еще вы должны были заметить, что их почти не носили.

– Вот моя мачеха все это наверняка заметила бы, – сказала Майри. – Для меня же важнее удобство, а не красота. Я в моде совсем не разбираюсь, поэтому вынуждена полагаться на вкус Фейлин. А вот моя сестра Фиона готова носить холщовую рубашку, если ей скажут, что это модно.

– Вам понравилась одежда, которую вы нашли в сундуках?

– Понравилась. Ткань чудесная. Так приятно, когда бархат касается кожи. Я глажу свои платья так часто, что Злюка, кажется, начинает ревновать.

– Да он должен быть вам благодарен за то, что вы позволяете ему проводить с вами так много времени! Он вам правда не мешает?

– Конечно, нет, – ответила Майри. – Даже Гибби начинает к нему привыкать. Он дважды назвал Злюку храбрым парнем, после того как тот прыгнул на этот злополучный подоконник.

Роберт молчал, и Майри, бросив на него взгляд, заметила, что молодой человек нахмурился. Можно было подумать, что он ревнует. Но сама эта мысль показалась Майри абсурдной. Ведь взрослые мужчины не завидуют котятам.

На западе начали собираться облака, и Роберт решил прервать прогулку и отправиться домой. Объяснил свое решение тем, что у него есть дела, которые нужно закончить до дождя.

Они ехали в замок в полном молчании, но тишина ничуть не смущала Майри. Она вообще не могла вспомнить ни одного человека, с которым могла бы разговаривать и молчать так же легко и непринужденно, как с Робертом Максвеллом.

На следующее утро они катались по побережью в сторону Сенвика, однако в саму деревню так и не заехали. Не заехали они также и в деревню Борг, расположенную в двух милях западнее, но Майри было все равно, где гулять. Она просто наслаждалась свежим воздухом.

И все же она так и оставалась пленницей. Обитатели Трейлингхейла относились к ней с уважением, хотя знали, что она не имеет права покидать замок без позволения Максвелла. И все они, включая Энни, не видели ничего дурного в том, что их господин силой удерживает Майри в Трейлингхейле.