Для полноты картины не хватало пистолета, из которого Шуршур застрелил Бобрика. Ствол этот улетел куда-то в палисадник, и его нужно было найти. А время работало против него. Соседи слышали выстрелы, наверняка менты уже подняты по тревоге.

Из дома вышла Инна, ее руку отягощала сумка с вещами. Ей пришлось переступать через трупы, но Прохор не заметил в ее глазах панического страха.

— Чем я могу помочь? — спросила она.

— Машину выгнать. И ворота открыть.

Инна сделала все как нужно. Ворота открылись, можно было ехать, но Прохор все не мог найти ствол. А время шло. И за соседским забором уже слышались чьи-то голоса.

А еще Прохор вспомнил про Егора. И менты уже в курсе, и Афоныч. Его со всех сторон приговорили, а он тут страдает в поисках фигового листка.

Он уже хотел все бросить, когда в траве тускло блеснул вороненый ствол. Прохор протер его, сунул в руку Везуну.

В машину он садился в одних трусах и майке, зато с тремя пистолетами в запасе.

— Куда тебе столько? — спросила Инна.

— Угадай.

Она протяжно вздохнула. Они выбрались из одной ситуации, но впереди их ждала другая. И сама Инна могла пострадать. Ее это пугало, но она хотела быть с Прохором до конца.

Высокий, атлетического сложения парень глянул на нее с интересом, но без вожделения. Похоже, он принял Лиду за врача. Может, потому что на ней был чистый и наглаженный белый халат, который она одолжила у мамы. Егор выжил, сознание к нему вернулось, и теперь ему нужен только хороший уход. Лида всерьез решила стать для него сиделкой. Эту ночь она уже провела в больнице и сегодня останется здесь до утра.

Атлет в черном костюме не стал останавливать ее, она открыла дверь, прошла в палату.

Дверь не скрипнула, а шаг у нее легкий. Поэтому крупнотелый мужчина с большой головой не услышал ее и продолжал говорить:

— Если бы Прохор просто ушел, так он, падла, троих завалил…

Увидев наконец Лиду, мужчина осекся, повернулся к ней. Его лицо показалось ей знакомым… Да, она видела его на своей свадьбе.

— Выйди! — резко, но не зло сказал Егор.

Он лежал на высокой койке с перевязанной грудью. Лицо бледное, взгляд затуманенный, движения вялые.

— Да, конечно, — кивнула Лида.

— Ну зачем же так? — улыбнулся мужчина. И глянув на часы, сказал: — Мне уже пора.

Но, перед тем как попрощаться с Егором, сказал несколько слов про Прохора. Пообещал найти его и решить с ним. Лида хорошо понимала, что это значит.

Проходя мимо нее, он весело ей подмигнул и вышел из палаты.

— Знаешь, кто это был? — спросил Егор.

Она качнула головой, выразительно глянув на мужа.

— Афоныч. Ты должна его знать.

— Он был у нас на свадьбе.

— И о нем тебе говорил Прохор.

— Не говорил.

— Но с тобой был… И Афоныч знает, чем ты с ним там занималась…

— Если я такая плохая, давай разведемся, — вздохнула Лида.

Она не хотела остаться за бортом жизни, но и за Егора цепляться не собиралась. Да, она виновата перед ним, но гордость у нее, что бы он там ни думал, есть.

— И разведемся, — сказал Егор, в упор глядя на нее.

— Но ты же сейчас меня не прогоняешь?

— А горшки из-под меня кто таскать будет?

— Я буду.

— Это тебе не с Прохором таскаться. К тому же его никто не любит. Даже свои от него отказались. А знаешь почему? Думаешь, из-за меня? Отморозок он, твой Прохор… Знала бы ты, сколько на нем трупов.

— Но его же самого хотят убить.

— Я же сказал, что разберусь с ним…

— Это правда, что ты заказал его?

— Ради тебя я готов был на все.

— Ты хотел его убить.

— Я и сейчас этого хочу.

— А он хочет убить тебя… — вздохнула Лида.

Она устало опустилась на стул. Как всякой женщине, ей хотелось быть в центре внимания. Но разве она готова к тому, что из-за нее мужчины готовы убить друг друга? И убивают… Егор выжил, а Прохор в бегах, и ему угрожает смертельная опасность.

— А ради себя я должен убить тебя, — сказал вдруг Егор.

— Что ты сказал? — встрепенулась она.

— И убью. Если еще раз увижу с этим утырком. Ты меня поняла?

— Поняла.

— Ты должна дать мне слово, что с Прохором покончено.

Лида согласно кивнула.

— Но я его не прощу. Потому что не верю тебе.

— Я сама себе не верю, — тихо сказала она.

— Поэтому с Прохором должно быть покончено вообще.

— Я дам тебе слово. И сделаю все, чтобы его сдержать… Если ты оставишь Прохора в покое, — выдавила она.

— Я знал, что ты это скажешь… — усмехнулся Егор. — Ты была бы жалкой дешевкой, если бы не сказала…

— Я не дешевка.

— Я сам во всем виноват. Не надо было разлучать вас с Прохором. И я мог бы дать отбой. Чтобы Прохора оставили в покое.

Лида встревоженно вскинула брови. Что это с ним? Уж не умирать ли он собрался?.. Ей вовсе не хотелось оставаться вдовой. Может, и не любит она Егора, как Прохора, но ведь он по-своему дорог ей. Более того, он — единственный мужчина, с которым она хотела бы жить. Если не считать Прохора. Он симпатичный, интересный, брутальный, успешный. И даже по-своему благородный. Он мог бы заявить на Прохора, но нет, он так и не сказал следователю, кто в него стрелял…

— Но процесс уже не остановить. Прохор уже получил «черную метку». И уже пролилась кровь… Его будут искать. Пока не найдут и не убьют.

— И что же делать?

— Ничего. Сидеть и ждать. А там как карта ляжет… Если Прохор выкрутится, он придет за тобой. И тогда не станет меня. — Егор говорил серьезно, но страха в голосе не было.

Он, казалось, верил, что Прохор сможет убить его, но почему-то воспринимал это как нечто совершенно естественное. Как будто знал, что может умереть прямо сейчас, скончаться от полученной раны.

— Ты так спокойно об этом говоришь.

— Потому что это будет справедливо. Если я совершил ошибку, кто-то должен меня за нее наказать.

Лида всполошилась не на шутку. Не мог Егор так говорить, покаяние и смирение не для него. Значит, что-то с ним не так.

— Что случилось? — взяла она его за руку и прижала ее к своей груди.

— А что случилось?

— Ты же не умрешь?

— А почему я должен умереть?

— Ну, может, у тебя предчувствие…

— Не собираюсь я умирать, — качнул головой Егор. — Я еще должен встретиться с Прохором. И посмотреть ему в глаза… Перед тем как убить.