Кормак сидел перед небольшим камином, потягивал пиво и внимательно наблюдал за Элспет. Он не думал, что а раньше не встречалась с такими вещами. Видимо, ее особенно поразило то, как остановленная ею женщина отнеслась к убийству матери ребенка и хладнокровной попытке погубить дитя. Поскольку мать Элспет и она сама являлись целительницами, должно быть, им приходилось время от времени сталкиваться с угрозами в свой адрес, поэтому Элспет так остро восприняла эту несправедливость, проявившуюся к тому же в такой дикой форме.

Он снова посмотрел на Элспет, пеленавшую ребенка, и подумал, что можно насчитать несколько сотен молодых лордов, которые могли останавливаться здесь и соблазнить женщину, однако среди них найдется не так уж много черноволосых и черноглазых. Правда, здесь мог оказаться человек и низкого сословия, нарядившийся как лорд и владеющий правильной речью.

Кормак вынужден был признать, что поиски отца этого ребенка бессмысленны. Тем не менее надо запомнить основные факты в истории младенца, предположительное время его рождения и данные о его матери. Кроме того, ребенок имеет характерную внешность. Всего этого может оказаться достаточно, чтобы установить личность отца. Если он жив, не исключена возможность встретить его. «В любом случае, — подумал Кормак, наблюдая, как Элспет баюкает ребенка, — похоже, этот малыш уже нашел благословенный приют».

— Тебе известно имя мальчика? — спросил Кормак.

— Нет. — Элспет вздохнула. — Ему должны были дать имя при крещении, но его мать подвергалась гонениям и, возможно, до крещения дело не дошло.

— Это легко узнать, — сказал Кормам и, допив пиво, встал. — Пойду выясню.

— Может быть, не стоит сообщать этим темным людям, что ребенок жив и находится у нас?

— Ангел мой, неужели ты думаешь, что женщина, которой ты пригрозила, будет до сих пор дрожать и молчать? Дрожать она, может, и будет, но только не молчать.

— А почему ты решил, что я ей угрожала?

— Я понял это по выражению ее лица. Точно такое же было у похотливой вдовушки, у которой мы как-то остановились и я имел неосторожность оставить тебя с ней на минуту. — Он улыбнулся, когда Элспет покраснела и опустила глаза. — Думаю, тебе надо отдохнуть, а я пойду разузнаю кое-что. — Кормак поцеловал ее. — У тебя усталый вид.

— Вполне возможно, — сказала Элспет, подойдя к кровати и осторожно положив на нее ребенка. — Меня поразило происшедшее здесь, а эта дура просто разозлила. Мне хотелось вырвать ее язык, когда она начала говорить такие ужасные вещи о малыше.

— Ты с такой горячностью защищаешь слабых, любовь моя! Странно, как это Мадди нашел его? И по-моему, он уже привязался к ребенку.

— Это еще одно доказательство того, что Мадди необычный кот.

— Да. — Кормак отбросил несколько выбившихся прядей с лица Элспет и еще раз нежно поцеловал ее. — Отдыхай. — Он подмигнул ей. — Тебе требуется отдых, потому что я намерен ночью в полной мере воспользоваться этой кроватью.

— Я тоже мечтаю об этом. Но скажи, что ты собираешься узнать?

— Был ли крещен ребенок и какое ему дали имя. Надо также узнать имя его матери и получить какие-то сведения о ней. А точная дата рождения мальчика позволит вычислить время зачатия, и тогда нам станет известно, когда его отец находился здесь.

— Думаешь, мы сможем найти его отца?

— Это не так уж и невозможно. Ведь где-то существует его дом, верно?

— Да, — согласилась Элспет, слегка поглаживая густые волосики ребенка.

— Но вести поиски надо очень осторожно. Малыш и так достаточно настрадался. Хорошо, что он еще не сознает этого. У него есть отец. Вполне возможно, что он достойный человек, но по какой-то причине больше не мог вернуться в эту деревню. Если нам удастся найти человека, который по всем признакам мог бы быть отцом этого ребенка, мы будем решать, стоит ли рассказывать ему всю историю.

Элспет кивнула:

— Я поняла. А если мальчик уже вырастет, а мы так и не найдем его отца, он сможет продолжить поиски, если захочет. А мы сообщим ему все, что знаем. Когда мой дядя Эрик был младенцем, его тоже подкинули, и до тринадцати лет он не знал правды о своем происхождении. Только когда он вырос, ему довелось познакомиться с родственниками своей матери. — Она улыбнулась, видя, как шокирован Кормак. — Да, по крови он не из нашей семьи, но воспитывался как Мюррей, пока не обнаружилась правда. Он же предпочел остаться Мюрреем. Этот мальчик тоже будет носить имя нашего клана, пока не решит сам, как ему быть дальше. Что ж, иди, а я отдохну, чтобы ночью достойно ответить тебе.

Кормак засмеялся и, прежде чем уйти, крепко поцеловал Элспет. Она вздохнула и закрыла глаза, размышляя, заметил ли Кормак, как часто в его словах проскальзывало «мы», когда речь шла о поисках отца ребенка. Однако Элспет не питала особых иллюзий по этому поводу, потому что он мог говорить это совершенно машинально. Тем не менее это означало, что где-то в подсознании Кормак уже воспринимал их как единое целое и не исключал совместного будущего, несмотря на леди Изабель. Элспет молила Бога, чтобы эта мысль закрепилась в его сознании, ведь леди Изабель была уже совсем близко.

Элспет погладила спинку ребенка, чувствуя, что ею овладевает сон. Как было бы хорошо, если бы нашелся отец мальчика, с радостью принял бы его, полюбил и обеспечил хорошие условия жизни. Но она знала, как редко такое случается с незаконнорожденными. Ей понравилось, что Кормак не спешил вручить ребенка кому попало. Поспешность в таком деле могла привести к нехорошим последствиям. Если даже отец мальчика отыщется, прежде чем передать ему ребенка, Элспет хотела бы убедиться, что он порядочный человек.

Уже засыпая, она почувствовала, что кто-то наблюдает за ней. Это было такое острое ощущение, что она сразу проснулась с сильно бьющимся сердцем. Открыв глаза, Элспет едва не лишилась чувств. Перед ней стоял, холодно улыбаясь, сэр Колин Макрей.

Поговорив с несколькими местными жителями, Кормак понял, что так рассердило Элспет. Его охватило крайнее раздражение, когда он услышал злобное шипение в адрес младенца, которому было всего несколько месяцев. Матерью ребенка была Энни Ситон, и, по-видимому, ей не приходилось прикладывать особых усилий, чтобы завоевать любовь и восхищение мужской половины населения деревни. Красивая и разбитная, она, несомненно, переспала со многими мужчинами. Наверное, сначала лишь очень немногие из деревенских жителей действительно верили, что она ведьма и что ее темноволосый отпрыск является прямым доказательством связи с дьяволом. Но слухи о ее колдовских чарах попали на благодатную почву: уж очень хотела деревня, особенно ее женская часть, избавиться от Энни Ситон.

Кормак полагал, что к тому времени, когда ее отправили на костер, многие уже уверовали в то, что Энни Ситон действительно ведьма. А потом, испытывая страх и слепую ненависть к новорожденному, они решили избавиться и от младенца. Теперь же им не хотелось отступать от своих убеждений, потому что сожжение ведьмы являлось справедливым правосудием, а жестокое убийство женщины только за то, что она была остра на язык и часто раздвигала ноги для мужчин деревни, было преступлением. Убийство Энни было явной ошибкой, но по крайней мере оно имело хоть какое-то объяснение.