- Ты сказал, что я не в твоём вкусе, - говорю тихо, скользя глазам по его большому расслабленному телу.

Он снова молчит, и я с досадой требую:

- Если я не в твоём вкусе, тогда зачем ты меня поцеловал?

Молчит целую вечность.

- Ты сегодня что, язык проглотил?! Если ты об этом жалеешь, ничего не нужно говорить. Просто уходи, и всё.

Махнув рукой на дверь, смотрю на него поджав губы.

- Я больше не буду тебя беспокоить, я же сказала, - добавляю, сложив на груди руки и глядя на него исподлобья.

- Ремень пошёл тебе на пользу? - мрачным, угрожающим голосом спрашивает он, не открывая глаз.

Мое лицо вспыхивает.

Он знает.

Что ещё он знает?

Что мать назвала меня потаскухой? Которая увивается за посторонним мужчиной как… как потаскуха. То, что она коснулась этого так небрежно, так поверхностно жжет меня изнутри. Как я могу объяснить ей или кому-то ещё, как много он для меня значит? Что я… влюбилась в него. Возможно, с первого взгляда. Влюбилась в его лицо, в его голос, в его нутро, в его спокойствие и уверенность. В его тело, которое будоражит мое собственное, и в его запах. И я не знаю! Не знаю что мне с этим делать!

- Не нужно меня жалеть! - с жаром бросаю я. - Мне не нужна твоя жалость. Или чья-то ещё. Ты… ты поэтому пришёл, да? Ну так уходи! Уходи! К… к Лауре!

Выплюнув это имя, разворачиваюсь на пятках и марширую мимо дивана, на ходу стаскивая с себя тяжёлый свитер, оставаясь в футболке и лосинах, которые не мешало бы снять, потому что они влажные после того, как этот дурак швырнул меня в сугроб! Бросив свитер на пол, отбрасываю за спину косу с такой злостью, что она взмывает в воздухе и ударяется о плечо.

- И вообще, вкус у тебя…

Пытаясь подобрать соизмеримое сравнение, выпаливаю:

- Настоящее дерьмо!

Издав непонятный утробный хрюк, он упирается локтями в широко разведённые колени и трёт лицо ладонями, а когда поднимает голову, я вижу, что оно у него просто лопается от смеха.

От негодования, открываю рот. Он не слышал, что я только что говорила? Ему смешно? Весело?

Указываю пальцем на дверь, рыча:

- Проваливай! Это мой чердак!

Его глаза проходятся по мне от начала и до конца. До самых носков. Огромных вязаных носков, которые сделала для меня Фатима. Проходятся так медленно, что я одергиваю край футболки, вспоминая о том, что на мне нет лифчика. Этот осмотр разгоняет моё сердце. Потому что он никогда не смотрел на меня вот так. С застывшей полуулыбкой и… чёрт…

Энергично вскочив с дивана, подходит к двери и проверяет замок, подёргав за ручку.

Настороженно пячусь, задевая ногой журнальный столик, на котором стоит шахматная доска с комбинацией, над которой я думала почти два дня.

Шахматы сыпятся на пол, и я стону в отчаянии:

- Вот же черт!

- Я запомнил, - хрипловато успокаивает он, надвигаясь на меня с хищной усмешкой.

Его низкий хриплый голос действет на меня, как удар под рёбра. Мягкий и коварный. Такой, от которого дрожит живот, наполняясь томительной тяжестью.

Отскочив за диван, взволнованно и с предыханием лепечу:

- Не… не подходи!

Старые половицы скрипят под его тяжелыми шагами, пока двигается расслабленно и пригнув голову, чтобы не врезаться ею в потолочную балку. Достав из кармана штанов телефон, небрежно склоняется над журнальным столом и бросает его туда, глядя на меня.

- Не подходи, Максут! - повторяю запальчиво, сложив на груди руки. - Ничего смешного во всём этом нет!

- Согласен. - Выпрямляется, и голос его вдруг становится шипящим. - Ни хрена смешного, Айза.

Резко шагнув вперёд, подходит вплотную, загораживая собой потолок. Глядя мне в глаза с высоты своего роста, также резко дёргает на себя мою руку, обхватив пальцами запястье. Развернув предплечье внутренней стороной вверх, опускает вниз глаза. Пытаюсь вырвать руку, но он сжимает сильнее, очерчивая шершавым пальцем яркие синяки до самого локтя.

Вот чёрт…

- Это только на одной руке… это случайно, я уже говорила… - тараторю сбивчиво, дёргая руку. - Я уже и забыла…

Перехватив за плечо, тянет к себе так, что наши тела соприкасаются. Вперив в меня горящий гневом взгляд, чеканит мне в лицо:

- Позволишь сделать с собой такое ещё раз, я тебя сам отлуплю, поняла?

- Чу-шь! - Выгибаю шею и чеканю в ответ по слогам.

- Уверена? - Склоняется навстречу так, что наши носы почти упираются друг в друга. - Думаешь, разбираешься в людях?

- Разбираюсь!

- Доверяешь мне? - Выгибает брови. - Уверена?

- Только тебе… - говорю тихо, выдерживая его взгляд.

- Дурочка. - Стучит пальцем по моему лбу. - Знаешь, что мужчинам нужно от дурочек?

Я знаю, кто он, черт его дери! Чувствую это каждой клеткой своего тела!

- Ну так бери поскорее! - выпаливаю я. - Бери и уходи! Ты на это намекаешь?

- Я никуда не спешу.

- И что мне сделать? Лечь и раздвинуть ноги?

- Тебе не терпится их раздвинуть?

Мне хочется дать ему по лицу, вот чего мне хочется!

- Я просто хотела, чтобы ты меня поцеловал! Но больше не хочу, ясно?!

- Я не могу просто тебя поцеловать, Айза! - взрывается он, тряхнув меня за плечо. - Ты это понимаешь?

- Я не вчера родилась!

- Иногда я в этом сомневаюсь!

Шумно дышим в полной тишине и сверлим друг друга тяжёлыми взглядами. Мои ноздри трепещут, когда до моей головы наконец-то доходит, что всё это время я вдыхала его запах. Отголоски стирального порошка и чуточку мужского пота. А ещё до нее доходит, что моё тело вплотную прижимается к его телу. Мощному. Мужскому. Твёрдому, как камень. Тёплому и настоящему до дрожи в коленях!

Сбивчиво дыша, облизываю губы, кладя раскрытую ладонь на его грудь. Под моими пальцами размеренно бьется мощное сердце. Рука на предплечье напрягается. Глядя ему в глаза и сглотнув, тяну ладонь вниз по рельефному животу и, учитывая его габариты, это не самый быстрый путь. Потому что его тело во всех местах крупнее моего, но оно настолько пропорциональное, что даже несмотря на разницу в нашем росте, ремень штанов упирается в мой живот чуть выше пупка.

Его дыхание ускоряется, а живот вздрагивает.

- Блять… - произносит с болью в голосе, прикрыв глаза.

От такой реакции на своё прикосновение, ошарашенно открываю рот. И когда он видит это изумление на моём лице, рычит: