в Кении и Танзании в августе 1998 г. и последовавших со стороны США репрессий мулла Омар изменил своему слову и отказался от данного саудовским властям обязательства выдать бен Ладена, вследствие чего Саудовская Аравия прекратила помощь талибам и заморозила дипломатические отношения с ними. До этого она была одной из трех стран, наряду с Пакистаном и Объединенными Арабскими Эмиратами, которые поддерживали дипломатические отношения с Исламским Эмиратом Афганистан.

Взрывы посольств США в Африке привели к тому, что администрация Клинтона выпустила крылатые ракеты по тренировочным лагерям на востоке Афганистана и по фармацевтической фабрике в Судане, ошибочно принятой за завод по производству химического оружия. Эти теракты также заставили администрацию Клинтона осознать опасность, исходящую от организации, возглавляемой Усамой бен Ладеном. Результатом полученных разведданных стала серия все более ужесточавшихся санкций, введенных в отношении талибов. В 1999 г. санкции против контролируемого талибами Афганистана ввел и Совет Безопасности ООН. Также США начали сотрудничество с Масудом в области разведки против общего врага.

Каковы были отношения талибов с Пакистаном после того, как они пришли к власти?

«Талибан» был фактически транснациональной организацией, продолжающей традицию многогранных связей, существовавших между афганскими пуштунами и пакистанским обществом, связей, которые еще более упрочились после 1978 г. По крайней мере, до изменения официальной политики Пакистана после 11 сентября 2001 г. в военную структуру талибов входили пакистанские офицеры. Процесс принятия решений талибами включал регулярные консультации с пакистанскими религиозными лидерами-деобандистами. Международные контакты талибов зависели от доступа к внешнему миру через Исламабад. Большое значение также имели консультации с Пакистаном и получение от него материально-технической помощи. Вооруженные силы «Талибана» набирали рекрутов из пакистанских медресе, студенты которых, оценочно, составляли 20–30 % от общего числа бойцов. Экстремистские пакистанские организации деобандистов («Сипах-и сахаба», «Лашкар-и джангви», «Харакат-уль-Муджахидин») имели базы в районах, находящихся под контролем талибов.

Источником экономических ресурсов талибов были сети, связанные с пуштунской диаспорой в Карачи и Дубае, а также с пакистанской администрацией в ФАТА, Северо-Западной пограничной провинции (ныне Хайбер-Пахтунхва) и Белуджистане. Пакистанская рупия использовалась в качестве валюты в районах, находящихся под контролем талибов, настолько широко, что банковские власти Пакистана начали изучать влияние этой практики на пакистанскую экономику. Интеграция пакистанских элементов в движение «Талибан» на всех уровнях была не просто результатом политики правительства и военных Пакистана. Пакистанское государство использовало транснациональные связи или реагировало на их давление – в зависимости от изменений в социальных и политических структурах региона.

Как «Талибан» и Объединенный фронт финансировали свои учреждения и операции?

Гражданская война с ее транснациональными связями поддерживалась ростом региональной военной экономики, включающей в себя контрабанду потребительских товаров, а также торговлю наркотиками и драгоценными камнями. Данная экономическая деятельность предоставляла воюющим сторонам ресурсы и укрепляла их связи с социальными группами, получавшими от нее прибыль. Как это бывает везде, военная экономика укрепляла заинтересованность в стимулировании социальных связей, которые поддерживали конфликт.

Безопасность, обеспечиваемая талибами, соответствовала экономическим потребностям. До их прихода к власти хищничество полевых командиров заставляло торговцев нести большие расходы, блокировало доступ Пакистана в Центральную Азию и препятствовало укреплению исламского или любого другого порядка. Таким образом, талибов поддерживала коалиция пакистанских властей, афганских и пакистанских торговцев и ультраконсервативных афганских и пакистанских религиозных лидеров. Контроль талибов, установленный к 1998 г. почти над всеми дорогами страны, а также городами, аэропортами и таможенными постами, резко снизил стоимость и риск перевозок и укрепил позиции Афганистана как центра региональной военной экономики.

Военная экономика строилась на связях, сложившихся во время антисоветской борьбы и даже еще раньше. Инфраструктура поддержки сопротивления направляла деньги в несколько социальных сетей. Прежде чем попасть к предполагаемым получателям, как военная, так и гуманитарная помощь проходили через многих международных, пакистанских и афганских посредников, некоторые из которых прикарманивали наличные и перепродавали оружие и товары. Эти ресурсы обеспечивали им наличие капитала, необходимого для расширения контрабанды и других видов бизнеса. В то время как пакистанские военные доставляли оружие обслуживавшим моджахедов политическим партиям на собственных грузовиках, перевозкой грузов в пограничный регион и дальше в Афганистан занимались водители-частники. Многие из них занимались также пакистано-афганской контрабандой, которая осуществлялась в рамках Афганского соглашения о транзитной торговле (ATTA). В соответствии с этим соглашением определенные товары могли беспошлинно ввозиться в опечатанных контейнерах в Пакистан для дальнейшей отправки в Афганистан, не имеющий выхода к морю. Однако многие из этих товаров (если не их большинство) продавались вместо этого на рынках контрабандистов (базарах бара) в Пакистане. Во время войны грузовики, использовавшиеся в этой прибыльной торговле, сдавались также в аренду для перевозки оружия, доходы от которой увеличивали капитал, доступный для инвестиций в контрабанду, связанную с ATTA, а также в расцветающую торговлю наркотиками.

Распад Советского Союза повысил в Афганистане экономические ставки и столкнул Иран и Пакистан в борьбе друг с другом за доступ к богатым нефтью и газом государствам Центральной Азии. Пакистан рассматривал коммерческие и политические связи с Центральной Азией через Афганистан как ключ к достижению «стратегической глубины» в своей конфронтации с Индией. США были заинтересованы в независимости и экономической диверсификации государств Центральной Азии, чему мог бы способствовать экономически целесообразный маршрут трубопровода. Однако выполнить эту задачу требовалось без ослабления санкций в отношении Ирана. Трубопроводы, проложенные через территорию Афганистана, могли бы примирить указанные противоречивые цели. Различные компании, включая базирующуюся в США корпорацию «Unocal» в союзе с саудовской компанией «Delta» (чей консорциум получил поддержку американского правительства) и их аргентинского конкурента «Bridas», начали переговоры с правительством Раббани и с обладателями де-факто власти на местах. Однако трейдеры были недовольны ростом нестабильности на основных пересекающих страну маршрутах.

Проектирование нефте– и газопроводов зашло в тупик в результате продолжающейся войны и укрывательства талибами Усамы бен Ладена. Военная экономика в Афганистане состояла из транзитной торговли, поставок наркотиков, продажи драгоценных камней, из отраслей услуг, стимулируемых ростом первых трех составляющих, и эмиссии валюты. Иностранная валюта, полученная за счет экспорта, финансировала импорт военной техники, а также продовольствия и других предметов первой необходимости [Naqvi 1999]. «Талибан» контролировал транзитную торговлю, которая, по-видимому, была самой заметной составляющей афганской экономики. Масуд и его преемники контролировали торговлю драгоценными камнями. До 2000 г. производство опиума и торговля им развивались в регионах, контролируемых обеими сторонами, однако в 1999 г. в районах, контролируемых талибами, производилось 97 % афганского мака[19]. Вместе с тем в 2000 и 2001 гг., когда талибы ввели запрет на выращивание мака, в районах, контролируемых Объединенным фронтом, его производство, как представляется, возросло. Продажи опия и его производных продолжались, опираясь на запасы двух подряд небывало больших урожаев. Трейдеры распродали эти запасы после событий