Нестеров поздоровался. Женщина ответила нелюбезно, но с кислой миной дала понять, что в общем-то рада, что приехали, хотя понимает, что толку от этого мало.

Доктор расспрашивал, сравнивал с тем, что было в прошлый визит его месяц назад. Язвы были поменьше, и текло поменьше. А вот боли как были, так и остались. Врач из поликлиники был?

– Был, – сказала женщина и добавила свое сакраментальное: – А что толку?

– Толк может быть, только если вы сами полюбите свои ноги, – сказал Нестеров.

– Шутите, доктор?! Я их ненавижу. Так бы взяла и отрезала! Устала я.

– Вы их ненавидите, и они вам отвечают взаимностью.

– Мне бы только боль убрать, – процедила сквозь зубы женщина. – Да поспать хоть часик.

– А что толку-то? – сказал Нестеров. – Боль убрать можно, но ноги это не залечит. Вы понимаете, что помочь вам можно только в больнице?

– Да кому мы нужны, старики? – вздохнула женщина. – Высосали нас и выкинули на помойку, как отработанный материал. Медальку дали – «Ветеран труда», и что мне с нее? В туалет сходить, так даже не подотрешься…

Василий Васильевич размотал тряпки и осмотрел язвы. Внешне они напоминали багровые озера, по краям мелкие, покрытые зеленовато-желтым гноем, в середине глубокие, заполненные кровянисто-гнойным содержимым.

Татьяна послушно стояла посреди комнаты. Ящик она поставила на табурет, открыла и, найдя на столе среди тряпок и грязной посуды паспорт и полис, заполняла карту.

– Слушайте, – Нестеров потрогал с виду здоровую кожу вокруг язв, – а вот эта краснота когда появилась?

– Какая? – Женщина наклонилась посмотреть. – Не помню, вчера вроде бы не было. Только ободок был.

Краснота, подобно языкам пламени, поднималась по коже в сторону колена. Местами она чуть вспухла, а кое-где даже появились маленькие водянистые пузырьки.

– Таня, дай ей термометр.

Татьяна выполнила приказ. Термометр пискнул, на дисплее высветилось число 38,8 °C.

Нестеров достал пластиковые флаконы с перекисью водорода и антисептиком на водной основе. Подставив под ноги большую миску, промыл язвы и обработал антисептиком с иод-повидоном. Наложил бинты, которые мгновенно пропитались свежей лимфой.

– В общем, так, – Нестеров закончил обработку язв. – Надо ехать в больницу. Ваша нелюбовь и даже ненависть к ногам выразилась в рожистом воспалении. Это очень серьезная инфекция. Я сейчас вызову бригаду, и вас отвезут в больницу.

– Куда? – сразу спросила женщина.

– Я не знаю, в Москве полсотни больниц, в некоторых есть гнойная хирургия. Где место есть, туда и отвезут.

– Я не хочу… – женщина назвала одну из ближайших больниц, – это помойка! Там не врачи, а коновалы. Я там лежала полгода назад две недели, и никакого толка!

– Я думаю, сейчас вам нет смысла выбирать. Инфекция ползет вверх, и вы действительно рискуете остаться без ног.

– А что там будут делать? Таблетки я и дома пить могу. Капельницы будут ставить?

Нестеров сдержал усмешку. Для всех этих бедулек главное лечение – в капельницах!

– Обязательно будут. Без капельниц не вылечить.

– Ну, ладно. Поеду. А обезболить можно?

– Перед погрузкой в машину сделают инъекцию. А пока нет смысла. Таня, вызывай бригаду. Рожистое воспаление, буллезно-эритемная форма. Венозная недостаточность, трофические язвы обеих голеней.

Нестеров оставил направление на госпитализацию, но дожидаться бригаду «Скорой» не стал. Очень хотелось вернуться на подстанцию подремать еще хоть часик.

Татьяна записала в блокнотик себе фразу «Полюбите свои ноги», решила непременно обсудить прошедший вызов с Нестеровым. Она видела, что тот знает, как нужно лечить эти страшные язвы, и только домашние условия и жуткая антисанитария не позволяли и делали бессмысленными любые рекомендации.

Утром, уже сдав бригаду и сидя в кухне за кофе, Татьяна решила атаковать доктора этим вопросом. Нестеров уложил тяжелую голову на руку. Он смотрел на неуемную фельдшерицу и улыбнулся, вдруг подумав, что она – единственный фельдшер из тех, с кем ему пришлось работать, который так вот теребит своего доктора. Большинству все до фонаря. Бывает, что спрашивают, но очень редко. Эта Таня настоящая пиявка… Только вот не кровь сосет, а информацию. Похвально, что сказать еще?

– Ладно, – Нестеров отставил кружку. – Сейчас не самое лучшее время, чтоб читать лекцию. Я усну на полуслове, а ты тоже отупеешь. Давай диалогом. Я спрашиваю, ты отвечаешь, если неправильно, я объясняю. Хорошо?

– Конечно! Еще кофе сварить?

– Пока не надо. Давай от «печки», то есть от вены… Что ты знаешь о венах?

– Сосуд, по которому течет кровь. Венозная. От тканей к сердцу.

– Правильно. А почему течет?

– Потому что в вене есть клапаны, и когда окружающие вену мышцы работают, то кровь движется все дальше в сторону сердца.

– Правильно. А если вена подкожная? Ну, вот на голени – вена «сафена магна». Нет там мышц, нет анатомически. Пролегает под кожей. Как ей кровь качать?

– Я не знаю. – Татьяна пожала плечами. – Но ведь как-то же она течет?

– Как-то течет, истинно… но за счет чего?

– Может, ее подпирает кровь из более мелких вен, которые пролегают в мышцах?

– Мудро… и логично. – Нестеров отпил еще кофе, промокнул губы салфеткой. – А вот ты свои ноги любишь?

Вопрос поставил девушку в тупик. Она не знала, что сказать.

– Уточню. Ты себя любишь?

Вот это уточнил!

– Ну да, – Татьяна смутилась. – Это же нормально.

– Это… – Нестеров подумал. – Не то чтобы банально, но, скорее, тривиально, понимаешь? Как бы естественно, но далеко не факт. Если проанализировать поведение большинства людей и их отношение к своему организму, то есть очень много оснований усомниться в любви к нему. Скорее, наоборот, при детальном рассмотрении можно подумать, что все они какие-нибудь религиозные фанатики, которые только и заняты тем, что «угнетают свою греховную плоть»!

Татьяна засмеялась.

– И не было б так смешно, «когда бы не было так грустно»[67], – процитировал доктор Нестеров. – Ладно, в общем, ноги, ножки, – произнес он нежно, – ножульки, подпорки… самая нижняя и самая угнетаемая человеком-владельцем часть тела.