— Смотрите!

Маленький отряд, следующий за Тобгьялом Ганченом, добрался до выхода из Паутины, и теперь Вэлиант указывал рукой на необычайное сияние в небе. Длинные тонкие рельефные полосы цветов радуги понемногу рассеивались в ночной темноте.

— Что это могло быть? — спросила Шейла у Тензина.

Трáпа обменялся несколькими словами с монахом.

— Не знаю, — признался он. — Мы никогда не видели ничего подобного. А сейчас — в путь. Нам надо добраться до хижины до рассвета.

— Надеюсь, что я туда дойду… — пробормотал Вэлиант.

Во второй части Паутины он и Тензин Багдро по очереди несли маленького йети. Малыш нисколько не боялся трáпы. Но продолжал нервничать, трясти головой и жалобно подвывать каждый раз, когда монах или Тобгьял Ганчен подходили к нему слишком близко.

— Не переживай, — сказал трáпа Вэлианту. — Отсюда до хижины я сам понесу маленького дзу-те.

Вэлиант вздохнул с облегчением. Со Снежком на плечах он больше не смог бы пройти и десяти метров.

Гигант снова выдвинулся вперёд и повёл за собой их маленький отряд по поднимающейся в гору тропинке, а Вэлиант опять подумал о Вайолет. Дживс сказал трáпе, что она сумела спрятаться в одном из вертолётов и добраться до лагеря «Раптора».

Но как ей это удалось? И главное, как она сможет дальше справиться в одиночку, ведь наверняка она хочет освободить йети-маму.

— Вэлиант… — Шейла коснулась его руки. — О чём ты задумался?

Мальчик пожал плечами.

— Вот увидишь, — сказала тогда девочка, — так или иначе Вайолет справится. Я уверена.

Но Вэлиант уже не думал о сестре. Вернее, он думал теперь не только о ней. На мгновение ему вспомнилось, как отреагировала йети-мама на шум вертолётов, появившихся над Чашей Духа. Её огромные глаза наполнились яростью и болью, словно она точно знала, что это враги.

И в тот же миг Вэлиант почувствовал невыносимую душевную боль и ярость. Как существо, рождённое свободным на бескрайних просторах Гималаев, могло бы выжить в клетке?

Тяжело дыша, он повернулся к Шейле.

— Не знаю, как там справится Вайолет, — сказал он. — Но я уверен, она никогда не оставит йети-маму в лапах «Раптора».

В этот момент их проводник обратился к трáпе, бормоча что-то и указывая на небо.

— Тобгьял Ганчен говорит, что вот-вот пойдёт снег, — пояснила Шейла.

И через мгновение посыпались первые снежинки.

Калиста Мак-Каллах на мгновение выглянула из вертолёта «Си-Эйч-47 Чинук» и посмотрела на небо. Радуга исчезла, и пошёл снег. С противоположного конца лагеря доносились крики её агентов.

— Тупицы! — воскликнула она. — Неужели никто так и не понял, что всё это были лишь отвлекающие маневры?

И в этот момент она услышала за собой шум, словно кто-то передвинул один из стоящих в этой части вертолёта ящиков. Она обернулась и направилась к животному, всё ещё прижимающемуся к дальней стенке клетки. Ящики стояли поблизости.

— Это ты? Зачем ты это делаешь?

Йети-мама перестала скалиться и выть. Она опустила вдоль туловища свои длинные лапы и посмотрела на женщину удивительно ясным и спокойным взглядом, словно насмехаясь над ней.

— Что тут происходит? — рявкнула капитан.

И неожиданно вспомнила, о чём ей когда-то рассказывала сестра. Лувиния стояла перед клеткой и рассматривала запертого в ней монстра. И вдруг… клик!

Металлический щелчок словно выстрел прозвучал в брюхе «Белого кита».

Калиста Мак-Каллах посмотрела на замок. Его огромные засовы выскочили из пазов как у потолка, так и у пола клетки.

— Проклятие, — взвыла она. — То же самое случилось у Лувинии!

Йети сделала шаг вперёд и распахнула дверь своей темницы.

Но вместо того чтобы броситься на женщину, животное посмотрело в сторону деревянных ящиков, словно видя там что-то, что не могла видеть Калиста Мак-Каллах.

Капитан медленно повернула голову.

Там никого не было.

Но мгновение спустя она увидела, как из ниоткуда появился сверкающий шар. На долю секунды он замер в воздухе, а затем молнией полетел в её сторону и ударил прямо в электрическую дубинку, выбив её из рук.

Капитан пристально смотрела в пустое пространство перед собой, зная, что в этом пустом пространстве и прячется её враг.

— Это ведь ты? — завопила она. — Вайолет Твист?

Послышалось лёгкое жужжание, и действительно перед ней появилась Вайолет.

— Да, это я… — сказала она. — Одна из Трёх Путешественников. Но для тебя… всего лишь девчонка!

Йети-мама оскалила зубы и прыжком приблизилась к Калисте Мак-Каллах.

— Нет! Стой! — громко закричала Вайолет.

Животное замерло.

— Я не хочу, чтобы ты причиняла ей вред. Не стоит…

Йети-мама продолжала пристально, с глухим ворчанием, от которого грудь ходила ходуном, смотреть на капитана, и Вайолет указала на клетку.

— На твоём месте я забралась бы туда как можно скорее. Я не уверена, что смогу долго удерживать её…

Не говоря ни слова, сверкая глазами, Калиста Мак-Каллах поняла, что проиграла, и одним прыжком заскочила внутрь клетки.

— Пойдём отсюда! — сказала тогда Вайолет йети-маме.

И огромная йети послушно последовала за ней.

Прежде чем исчезнуть вдвоём в ночной тьме, они повернулись и бросили долгий взгляд на «Белого кита». Затем йети-мама подняла к небу свои огромные лапы и испустила ужасающий крик, который ещё долго эхом звучал в лагере «Раптора».

Утро следующего дня напоминало старые чёрно-белые фотографии — серое и унылое, состоящее только из снега и немногочисленных тёмных скал, высоких и острых, словно острия ледорубов.

— Может, я ошибся, — сказал Вэлиант Тен-зину Багдро. — Но мне показалось, я заметил какое-то движение внизу. А теперь ничего больше не видно…

Снег перестал идти всего пару минут назад, мальчики выглянули в единственное окно хижины и теперь внимательно изучали взглядом пустынное высокогорье.

За их спиной Шейла присматривала за маленьким йети, который спал на подстилке у печки.

— Как ты думаешь, Тобгьял Ганчен уже проснулся? — спросил Вэлиант. — Возможно, мы могли бы попросить у него ещё пару таких дощечек, а то огонь уже почти погас…

Накануне ночью, когда они наконец вышли на берег озера, Тензин Багдро понял, что монах и Тобгьял Ганчен не смогут заночевать вместе с ними в хижине: Снежок продолжал таращиться на них испуганными глазами и издавать жалобный вой, похожий на безутешный плач ребёнка. Тогда трáпа сказал гиганту поставить палатку за хижиной. Но перед тем как укрыться в ней на ночь вслед за монахом, Тобгьял Ганчен вытащил из своего рюкзака странные дощечки размером с книгу и использовал их вместо дров для того, чтобы растопить печку. И хотя наполнивший хижину запах трудно было назвать приятным, поскольку сделаны дощечки были из соломы и навоза — обычного для всех тибетских пастухов топлива, — огонь в печке позволил ребятам проспать несколько часов, не испытывая холода.