Боль снова резанула ее. Лена остановилась, пошатнулась и приложила пальцы ко лбу. Перед глазами стало темнеть, поле зрения сузилось, как бывает при мигрени. Единственное, чего ей хотелось, – это броситься к Тригу и занять у него немного сил. Триг – ее лучший друг, человек, который любит ее.

Муж.

– Проклятый сукин сын, – выпалила Лена, когда правда вдруг сразила ее как гром средь ясного неба.

Эдриан Синклер был многим в жизни Лены, но только не ее мужем.

Предложение руки и сердца, которое она никак не могла вспомнить.

Отсутствие свадебных фотографий, которые могли бы ей напомнить о том важном дне.

Секс…

Секс.

Ей едва хватило времени, чтобы взглянуть на него, а он едва успел сделать несколько шагов в ее сторону, когда мир вокруг нее погрузился в черноту.

Лена очнулась на руках у Трига. Он сидел на одной из тех скамеек, которые стояли вдоль всей пристани. Вокруг них не толпились сочувствующие, чему она была несказанно рада.

Она с трудом выпрямилась и вырвалась из его объятий. Триг выпустил ее, но не далее чем на соседнее с ним место. Лена поправила волосы и попыталась разобраться в путанице обрушившихся на нее воспоминаний.

– Я просто…

– Потеряла сознание, – сказал Триг, протягивая свою полупустую бутылку с водой.

– Надолго?

– На пару минут.

– Джаред видел?

– Не знаю, он уплыл. Я тебя поймал. Ничего особенного. Хотя тебе надо сходить в больницу.

– Ты снова собираешься сказать им, что ты мой муж?

– Ты вспомнила, – прямо сказал он.

Лена медленно кивнула.

– Только сейчас. Забавная штука – потеря памяти. Ко мне все время возвращались какие-то куски и обрывки, но не все. Пока я не увидела Джареда. Потом все хлынуло, как цунами. Я вспомнила, как меня ранили. Вспомнила, как ты говорил мне, что надо держаться. Вспомнила, как очнулась в госпитале в Дарвине, и все, что было потом… Все недостающие фрагменты сложились, как будто никогда не исчезали.

– Это хорошо, – сказал он.

– Но я так и не вспомнила, как выходила за тебя замуж.

Триг молчал.

– Мы не женаты, верно?

– Нет.

Лена кивнула и повернула неловкими пальцами свои кольца. Она опустила голову, потому что не хотела, чтобы он видел, как она плачет.

– Зачем ты дал мне в это поверить?

– Твой бумажник украли, документов у тебя не было. В больнице я назвался твоим мужем, чтобы тебе побыстрей оказали помощь. Пока мы не приехали в отель, я не думал, что ты и в самом деле веришь, что мы женаты.

– Почему ты не сказал мне тогда?

– Я не хотел тебя волновать. Мне хотелось защитить тебя. К тому же я думал, что, скорее всего, ты проснешься на следующее утро и все вспомнишь.

– Ты врал мне.

Триг кивнул.

– Я тебе доверяла.

– И сейчас можешь.

– Как? По твоей милости я вела себя как последняя дура! Ты потворствовал этому.

– Ты действительно так думаешь?

– А что еще я должна думать? – Лена сдернула с пальца кольца, и они, глупо поблескивая, упали ей на ладонь. – Ты позволил мне поверить в них.

– Ты говорила, что хочешь, чтобы я их купил.

– Ты ввел меня в заблуждение. Как ты мог допустить, чтобы я поверила в то, чего на самом деле не было?

– Все было не так.

– Кому ты это говоришь? Все было именно так.

Кольца, лежавшие у нее на ладони, мягко поблескивали. Стоило лишь ей опустить руку, и они упали бы на землю, но Триг обхватил ладонь Лены своей большой рукой и нежно сомкнул ее пальцы поверх колец.

– Мне очень жаль.

– Еще бы ты не жалел. – Она вырвала руку. – Я тебе верила. Я переспала с тобой. И ты мне позволил!

– Ты сделала так, что мне трудно было отказаться.

– О, так значит, это я виновата.

– Нет, во всем виноват я. – Триг провел рукой по лицу. – Я знаю, что в ту самую минуту, когда доктор сказал, что ты можешь лететь, мне надо было посадить тебя в самолет и отправить назад в Австралию. Я этого не сделал. Вместо этого я привез тебя сюда в надежде, что ты сможешь на секунду увидеть своего брата и понять, что с ним все в порядке. Ведь именно за этим ты прилетела в Турцию. Это единственная причина твоего приезда сюда. Я понимаю, что некоторые решения, которые я принимал в последние дни, оказались не очень удачными, но я делал это ради тебя. Я понимал, что наш приезд в Бодрум означает еще одну ночь с тобой, но я искренне надеялся, что смогу выдержать.

– Выдержать меня.

– Я должен был догадаться. – Глаза Трига умоляли выслушать его. – Не все, что я говорил, ложь, Лена. Я хотел этих отношений с тобой. На твоем пальце мое кольцо. Ты хозяйка своей жизни, ты можешь гонять на катере, если захочешь, потому что это тебя возбуждает и потому что тебе это по силам. Можешь завести дом на берегу тихой речки. Можешь осуществить любую фантазию.

– Возможно, ты не врешь. – Глаза Лены начали наполняться слезами. – Но это не дает тебе право просто протянуть руку и взять.

– Но мы могли бы отмотать эту пленку назад, и дальше ты могла бы пойти со мной.

Лена только посмеялась его смелости.

– Я тебе доверяла.

– Ты и теперь можешь.

– Нет. – Взяв его руку, она стряхнула кольца ему на ладонь. Потом аккуратно согнула его пальцы вокруг колец и отодвинулась от него. Подтянув колени к груди, Лена положила голову на колени, как будто хотела отгородиться от мира. Но боль предательства осталась внутри. – Я не могу.

Триг со всей решимостью настоял на том, что Лена должна отправиться в больницу. Услышав, что недавно она перенесла сотрясение мозга, врачи приняли решение оставить ее под наблюдением на всю ночь. Триг принес ей одежду и туалетные принадлежности. Позвонив ее родным, он сообщил о последних событиях. Он поменял билеты на самолет и добился, чтобы врач из Стамбула отправил свое заключение в больницу Бодрума. Он занимался всем. Спокойно. Продуктивно. Но уже не пытался представиться ее мужем.

– Я чувствую себя нормально, – говорила ему Лена, когда вошедшая медсестра сообщила, что время для посещений закончилось и Лене нужно отдыхать. – По правде сказать, я уже чувствую себя хорошо. А он уже уходит. Я не вру. Я хорошо себя чувствую, – повторила ему Лена, когда сестра вышла из палаты.

Между ними повисло напряжение. Напряжение, вызванное всем тем, чего они не сказали друг другу за эти несколько часов. Он помог ей разыскать Джареда, и это кое-чего стоило. Но вместе с тем он обманул ее доверие, и это было больно. Господи, как больно. Безымянный незнакомец всадил ей в живот россыпь пуль и чуть не убил ее. Этот человек всадил ей пулю в самое сердце.