– Ты уверена, что не хочешь об этом поговорить, Клэр? О чём-нибудь? – Папа больше не сердился. В его голосе появилась надежда. Таким же взглядом он смотрел на меня в автобусе, когда думал, что я расскажу ему про маленького мальчика. Я снова замкнулась в себе. Сидеть дома наказанной ужасно, но превратиться в новую героиню папиной книги ещё хуже. А с учётом моего везения папа обязательно захочет предложить мальчику-призраку нашу комнату для гостей, вместо того чтобы помочь нам от него избавиться.

– Нет, – пробормотала я, – всё нормально.

Я лежала, свернувшись калачиком среди одеял и подушек, когда услышала, как открылась дверь моей комнаты.

– Клэр? – раздался шёпот за дверцей шкафа. Раньше я боялась, что это мальчик-призрак хочет меня убить, но теперь мне всё стало ясно. Он не хотел меня убивать, он просто хотел разрушить мою жизнь.

Я приоткрыла дверцу шкафа. Посреди комнаты стоял Сэм в спортивных штанах и футболке с изображением Дональда Дака.

– Я здесь, – прошептала я. Потом я включила фонарик и загородила глаза от слепящего света.

– Значит, ты не шутила, что спишь в шкафу.

– Нет.

Сэм с трудом забрался в тесный шкаф. Он был похож на сложенного из бумаги кузнечика.

– Почему ты соврала папе?

– А ты почему не соврал? – рявкнула я. – Ты действительно собирался рассказать ему про призрака после того, как я попросила тебя этого не делать?

В полумраке я увидела, что лицо Сэма стало серьёзным.

– Может быть. Это выходит из-под контроля, Клэр. То, что сегодня случилось, было ужасно.

– Знаю. Но я всё равно ничего не понимаю. Когда я поднялась наверх, оказалось, что папа прав. Такое впечатление, что потопа вообще не было.

– А он был? – спросил Сэм.

– Конечно! Я видела воду. Мы все её видели.

Сэм кивнул, как будто соглашаясь со мной, но, судя по его нахмуренным бровям, я понимала, что это не так.

– Что? – спросила я.

Он пожал плечами и опустился на пол.

– Не знаю. Может быть, ничего особенного. Просто я не могу перестать думать о том, что этой воды вообще не было. Что призрак просто заставил нас поверить, будто бы она есть.

– Но как он мог это сделать?

– Не знаю, – признался Сэм. – Но думаю, это неважно. Если я прав, значит, призрак хочет, чтобы о нём знали только мы.

Его слова пробудили во мне одно воспоминание. Однажды на уроке пения учительница рассказывала нам о музыке и звуках разной высоты. Она сказала, что очень высокие звуки не могут слышать взрослые, но их часто слышат дети. Может быть, это то же самое? Может быть, призрак общался с нами таким способом, чтобы его видели только мы, но не взрослые?

Я вспомнила грозу, которую видела в понедельник после школы. Она казалась такой настоящей. Но когда папа пришёл домой, то сказал, что грозы не было. Я тогда выглянула в окно и увидела солнце. А мой ящик! Мама сказала, что с ним всё было нормально, хотя я сама видела воду.

– Ладно. Но если ты прав, то зачем всё это? Почему призрак не хочет, чтобы о его существовании знали все остальные? Если ему что-то нужно, может быть, лучше, если бы ему помогало как можно больше людей?

Лицо Сэма стало растерянным.

– Понятия не имею. Но мне кажется, мы должны это выяснить.

Во мне снова пробудился учёный. Я разделяла теорию своего брата по поводу того, что призрак прятался от взрослых, но не могла согласиться с ней без доказательств.

– Погоди! Кажется, я знаю. Если ты прав и призрак пытается общаться с нами, чтобы мама с папой ничего не узнали, значит, маркер тоже должен был исчезнуть?

Глаза Сэма расширились.

– Ванная?

Я кивнула и вскочила. Мама с папой никогда не заходили в нашу ванную. Год назад они решили, что мы сами должны выбрасывать мусор и убираться в ней. Знаете, все эти взрослые дела, чтобы научить нас ответственности. Раньше я жаловалась, но теперь понимала, что нам очень повезло, потому что родители не могли увидеть на стене маркера.

Когда мы с Сэмом вошли в ванную, он жестом попросил меня отодвинуть занавеску.

– Почему бы тебе самому этого не сделать? – прошипела я.

– Потому что это твой призрак, а не мой!

Я вздохнула, задержала дыхание и медленно отодвинула занавеску. Ничего. Надпись исчезла.

– Ты её не стирал?

– Нет, у меня не было времени, – растерянно ответил Сэм.

– Наверное, сломанная рамка тоже починилась. – Я потёрла усталые глаза. – Это очень плохо, Сэм. Действительно плохо.

– Ты шутишь? Это же просто отлично! Значит, на самом деле призрак не хочет разрушить наш дом.

– Разве ты не понимаешь? Это значит, что его цель – мы. Только мы. Почему? Что ему от меня нужно? – Я с трудом сдерживала слёзы. – Я больше не знаю, что происходит на самом деле, а что нет.

– Какая разница, если призрак не хочет, чтобы мама с папой о нём знали? – возразил Сэм. – Ты ведь сама этого не хочешь. Разве в этом вы с призраком не сходитесь?

Я с силой затрясла головой.

– Я не хочу, чтобы мама и папа о чём-нибудь узнали, потому что я им не доверяю. Это совсем другое.

– Может быть, он им тоже не доверяет.

Я подняла голову. Это интересная теория. Но проверить её будет сложно. Прежде всего нам надо выяснить, кто этот маленький мальчик, и узнать, действительно ли он был на пароходе «Истленд».

Мы пробрались по коридору в мою комнату и уселись на край кровати. Я отключила телефон от сети и открыла текстовые сообщения. Сообщение «где они», которое прислал мне призрак, тоже исчезло.

– Сообщение пропало, – сказала я и повернула телефон к Сэму. Он схватил меня за дрожащую руку, чтобы получше разглядеть экран. – Нет никаких доказательств существования этого призрака. Ничего. Каждый раз, когда он приходит в мою комнату, я чувствую его присутствие и слышу его. И я даже видела его в школе! Но я не могу доказать, что он вообще здесь был.

– Тебе не надо ничего доказывать, – тихо сказал Сэм. – Я тебе верю. И Эмили с Кэсли тоже верят.

Я положила телефон и задумчиво провела рукой по кровати. Я бы всё отдала, чтобы сегодня ночью спать на ней, уютно завернувшись в мягкое одеяло. В глаза как будто насыпали песок, а шея болела от неудобного положения в шкафу. Какая разница, что призрак не пытался разрушить наш дом? Он разрушал мою жизнь. Я должна была положить этому конец.