Воров оказалось не менее двух десятков, но ему удалось пробиться, правда, получил по ноге дубиной. На прощание над его головой пропели стрелы, но он сумел оторваться – конь хорошо чувствовал дорогу.

В Хаски пришлось поднимать старосту, чтобы указал, где теперь его квартира, а потом слуга положил на ногу хороший компресс из крапивы и просяной каши. Теперь осталась только легкая хромота.

Когда пришли на учебное поле, капитан стал объяснять боевое построение под стук деревянных молотков. Вывел из строя рогатчика, развернул его боком к остальным и показал, как быстро забивать стопку и упирать рогатку, а также на какой угол поднимать оружие. Затем перед рогатчиком ставил копейщика, в подробностях объясняя, как они должны взаимодействовать, чтобы копейщик не ударил стоящего сзади древком при замахе.

Последним встал на одно колено защитник, и получилось все звено в сборе – показано было наглядно, лучше не придумаешь.

– А теперь попробуйте сами, по команде «К бою!» встать именно так. Внимание – к бою!

Рота кое-как выполнила приказ, капитан прошелся вдоль строя, делая замечания, потом приказал Гудьиру, чтобы тот привел лошадь лейтенанта.

– И побыстрее!

– Слушаюсь!

Когда лошадь была приведена, фон Крисп попросил лейтенанта имитировать атаку на Первую роту, и тот с удовольствием это проделал, не зря же он пришел в такую жару в кирасе.

Когда лейтенант Горн осадил коня возле боевого порядка, некоторые из солдат-невольников попятились, оружие в их руках дрогнуло.

– Что, страшно? – засмеялся капитан. – Ничего, те, кто мчится в атаку, боятся еще сильнее, ведь вы для них кажетесь непреодолимой стеной, ощетинившейся сверкающими наконечниками. Вот теперь представьте, что у вас в руках боевое оружие, а лейтенант Горн постарается напугать вас еще раз.

И снова лейтенант пошел в атаку, а когда осадил коня, солдаты в боевом порядке только чуть дрогнули, но никто не отступил. Гудьир сбегал за конем капитана, и они с лейтенантом атаковали вдвоем, добиваясь, чтобы строй стоял как вкопанный.

Вскоре невольники стали меньше бояться скачущих на них всадников, капитан усложнил упражнение и теперь проносился вдоль строя с обнаженным мечом и резко ударял плашмя по палкам или, свешиваясь с седла, по деревянным щитам. Поначалу такими действиями ему удавалось напрочь разрушить построение, но раза с десятого рота привыкла и к этому проходу.

– Хорошо! – опуская меч, произнес фон Крисп. Он взмок, разрумянился и чувствовал себя хорошо. – Сержант, заберите коня. Кажется, у вас сейчас обед – я чувствую запах кухни. Не будем нарушать солдатских традиций, на голодной желудок – никакой войны.

Сержант Уэйт принял командование и повел роту на обед.

Руки у солдат с непривычки подрагивали, учебное оружие казалось слишком тяжелым.

– Ох и погонял, – восхищенно произнес Питер, присаживаясь возле учебной рогатки с миской наваристой баланды.

– Вот если б настоящие пики дали, тогда другое дело, – возразил Густав. – А то чего толку с палками играться?

– Ты не прав, – покачал головой Крафт, выуживая пальцами из баланды кусок мяса на косточке. – Настоящая пика вещь опасная, это все равно что ребенку шило подарить, никто ведь толком с ними управляться не может – покалечились бы, и все дела.

– В любом случае это нам на пользу – могли ведь и просто так погнать, безо всякой учебы, – высказался Спирос. – Были бы мы под властью Гудьира, он бы клал нас в землю по двое в день – как прежде.

– И никогда не знали, кто будет следующим, – согласился Крафт. – Кстати, не пора ли нам подумать о том, чтобы рассчитаться с этой сволочью?

– Думаю, не надо спешить, мы еще не обжились, – сказал Питер. Его поддержал Спирос:

– Самый молодой прав, спешить не следует, тем более что нам предстоит война с Рафтером.

– Ты полагаешь, будет война? – насторожился Густав.

– А ты думаешь, мы найдем для него пару серебряных рилли?

Густав тяжело вздохнул и сокрушенно покачал головой.

– А я говорил тебе, что не нужно обещать ему того, чего у нас нет, обошлись бы как-нибудь и дырявыми башмаками.

– Так верни их и выйди из договора! – вспылил Спирос.

– Ладно вам собачиться, – на правах самого старшего вмешался Крафт. – После драки кулаками не машут, будем выпутываться, как сможем.

– А у меня есть мысль: нужно поспрашивать у новеньких, может, кто что припрятал, или у тех, кого еще будут пригонять.

– А их будут пригонять? – усомнился Густав.

– Будут-будут, – подтвердил Крафт. – Я слышал, тыщи три нагонят, может, и не единовременно, но народу здесь будет много. Питер прав, нужно поспрашивать.

– Да? Ну найдешь ты монету, а платить за нее чем станешь? Наши штаны и гроша не стоят.

– А мы едой отдавать будем, – сказал Питер. – Народ, что с марша придет, за жратву удавится.

– О! – Спирос поднял кверху палец. – Что значит молодые мозги. Ты небось и грамоте обучен, Питер?

– Через год должен был малкуд закончить.

– Малку-у-уд? – произнес пораженный Крафт. Густав со Спиросом тоже уставились на своего товарища. – Так это ж денег немалых стоит!

– В малкуде учатся на ростовщиков, менял и банкиров, – доложил Густав. – У нас с окрестных хуторов в малкуде учился лишь сынок самого богатого скотовладельца.

Мимо прошли двое людей Рафтера, невольники замолчали, молодчики недобро на них покосились и пошли дальше, выискивая среди обедавших других должников. Вскоре одного подняли с земли и, посматривая по сторонам, стали тычками подталкивать в сторону складских палаток.

– Убить не посмеют, – сказал Крафт, провожая взглядом смирившуюся с участью жертву.

– Дык покалечат.

Спирос облизал ложку и вздохнул. Дни в лагере пролетали быстро, и подходил срок выплаты долга.

– Ничего, найдем деньги, заплатим за них едой, – начал успокаивать всех Питер.

– А как мы будет платить, самим, что ли, не жрать? – возразил Густав.

– Почему не жрать? Будем отдавать по четвертине – получится целая порция за один раз. По нашим условиям – хорошая цена.

Густав вздохнул, он не хотел отдавать четвертину порции, поскольку копил силы, чтобы сбежать. Мысли о своем брошенном хуторе с семьей, а самое главное, с лошадками и коровами, которых теперь, без сомнения, приберет к рукам брат, терзали невольника с самого первого дня пленения.

– Слушай, а чего к тебе капитан приставал, как будто вы знакомы с ним?

– Обознался, – пожал плечами Питер.

– А я думаю – нет. – На лице Густава появилась хитрая улыбочка. – Или говорить не хочешь?

– Ты бы заткнулся, а? – предложил Спирос. – Если Питер захочет нам что-то рассказать, он расскажет, если нет – его дело.