Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Я не хотел, чтобы ты тоже об этом думала. Но… да. Издержки такого образа жизни.
— Издержки? Много секса? Ужас то какой! — притворно закатываю глаза и беру его лицо в ладони. Склоняюсь с поцелуем, жадным. Опять проснулся разом весь зоопарк внутри. Мне это никогда не надоест.
Ладонь тем временем нащупывает свой трофей и я сжимаю его.
— Знаешь, а мне даже нравится. Уж не знаю, что ты будешь делать со мной потом, но пока я буду наслаждаться своим плюшевым мишкой.
Лениво улыбается, и я запомню навсегда эту улыбку. Расслабленную, на этом обычно напряженном лице. И не спорит даже. Сдался наконец полностью мне на милость.
Мы занимались сексом несколько раз под звуки дождя на улице. Прерывались на еду. И это был хороший день. Спать тоже легли рано, и это было прекрасно — засыпать в его сильных руках и просыпаться в них же. Не выпускал ни на минуту, ночью, когда я пыталась повернуться, тут же ловил и прижимал к себе снова.
На следующий день ему стало немного лучше. Мы все еще были дома, потому что было грязно после вчерашнего ливня. Обосновались слегка в своей хижине. Когда погода улучшилась, стали делать вылазки.
Очередным вечером вышли погулять по окрестностям. Лес был красивым, хотя по-прежнему не вызывал доверия. Я старалась скрывать это, но все еще шарахалась каждого куста. А он все равно видел и ухмылялся.
— Я хотела попросить, — сказала, когда мы вернулись домой, разожгли камин, чтоб нагреть слегка перед сном дом, — когда ты поправишься… Научи меня самообороне.
Он поднял на меня вопросительный взгляд.
— Вдруг тебя не будет рядом, и мне придется отбиваться самой… Я должна быть уверена, что смогу, понимаешь?
— Я всегда буду рядом, — заверяет, схватив и резко усадив к себе на руки.
Чем лучше ему становилось, тем более дикие повадки проскальзывали в его действиях.
— Но это хорошая просьба. Я научу. Еще я хотел бы научить тебя стрелять, но лишний шум нам не нужен, и тренировочных пуль нет. Только боевые, и те под счет.
И это привело меня к еще одному разговору, который я давно не знала как начать. Я выспросила все про судьбу Тима, Елены, Марины, Фила и их отца. Матвей подробно рассказал мне, как, куда и на каких условиях они сбежали и свои спекуляции относительно их дальнейшей судьбы.
Я никогда не спрашивала, как он остановил стрельбу в ту ночь. И, кажется, глубоко внутри я знала ответ. Потому что ему часто снились кошмары. И в этих кошмарах он иногда разговаривал, чаще стонал. Картина из обрывков разговоров вырисовывалась крайне мрачная.
— Мот, в ту ночь, перед нашим побегом…
Он замер и выровнялся как только я начала говорить. Лицо превратилось в маску, хотя я видела, что он борется с собой, чтоб не пугать меня такими лицами больше. Старается быть расслабленнее, спокойнее. Хотя вижу, что это не легко ему дается. Действительно он расслабляется только после секса, и чем лучше секс, тем дольше рядом со мной потом держится расслабленная вальяжная версия моего медведя.
— Ты знаешь, неважно. Забудь, — вдруг дала заднюю сама же, понимая, что глупо было поднимать даже эту тему.
— Ну почему же не важно, — сканирует меня внимательным взглядом. — Ты имеешь право знать, с кем делишь постель.
Матвей
— С любимым мужчиной, — прерывает меня, открывшего рот, жестко и бескомпромиссно.
Фраза не успела слететь с моего языка, она прервала своей. Не менее шокирующей.
— Вот как? — смотрю, приподняв бровь. — А как же вся эта теория с неверием в любовь, и что лишь мать вынуждена любить своего ребенка и прочее?
— А как в неё не верить, когда она сидит прямо передо мной и ерничает в ответ на признание в любви? — склоняет голову в бок хищно, как кошка, и прищуривает свои красивые глаза, всматриваясь в мое лицо.
— Не знаю, — качаю головой, ухмыляясь, — не слышал три волшебных слова.
— Я люблю тебя. Доволен?
Я не просто доволен, я поражен. Ее слова прошли током по всем нервам, собравшись в тугой комок сперва в груди, потом горячей волной спустились в живот, приятно согрев все там, и наконец со всей силой вжарили в пах, где тут же мучительно быстро поднялся главный её фанат. Мы итак трахаемся непозволительно часто, и вот снова-здорова.
Поднимаюсь на ноги, наплевав на стояк. Пусть видит, что творит со мной. Что творила практически с первого дня, ворвавшись в мою жизнь маленьким ураганом. Теперь я не представляю своей жизни без неё.
— Я люблю тебя, — вполне возможно, я произношу эти три слова в одном предложении осознанно впервые в жизни. У меня не было родителей, с которыми я мог бы обмениваться этой фразой. Детский дом, армия, работа, бабы сугубо для утоления потребностей организма, и вот теперь она. Мое карманное солнышко. Такое вредное и бесячее по началу. И такое жизненно необходимое теперь.
Как хорошо, что в полной мере все это накрыло именно сейчас, когда мы с ней только вдвоем. И когда Титов далеко и в безопасности, и я не могу покалечить его, как требует ревнивое и собственническое животное внутри. Умом понимаю, что сам виноват. Но внутри все рычит, стоит лишь вспомнить, как она ему улыбалась. Моя теперь. Только моя, и я больше никому тебя не отдам.
И это делает поиски того, кто посмел неправильно смотреть в ее сторону, личной вендеттой. Я убью любого, кто вздумает причинить вред моей маленькой женщине. Знать бы только кого нужно убить.
— Эй, земля вызывает майора Тома, — слышу нежный голосок моей девочки.
Опускаю взгляд и понимаю, что отключился.
— Я думала ты собираешься меня поцеловать, — улыбается, — а ты завис.
— Я думал о тебе.
— Так вот она я, что тут думать, надо брать, — смеется, кладет ладони на мою шею и притягивает к себе в поцелуе.
Брать, да. Однозначно надо. И чем меньше меня беспокоит бок, тем больше мне нравится ее брать. Раскованная и сексуальная, она подхватывает все и отдается вся. У меня от этого башню рвет. И мы трахаемся слишком часто и слишком рискованно, потому что от ее поцелуев, ноготков на моей спине и сладких стонов я постоянно отключаюсь и боюсь одного — окончательно расслабиться и залить ее своим семенем. Случайные дети совершенно точно не вариант для нас. Она сама еще ребенок. И мы оба в бегах от непонятных бандитов.
Той ночью я выложил ей все. Все мои наблюдения, расследования, умозаключения и все, что мне удалось нарыть. Она слушала не перебивая, лишь направляя мои мысли в правильное русло, помогая сложить паззлы, которые не складывались. Первую половину ночи мы обсуждали возможные варианты того, кто мог вести охоту. Вторую — что нам делать. Как минимум дислокацию сделать придется. Пропитания и воды осталось плюс-минус на неделю. У меня с собой есть несколько тысяч долларов, что поможет нам на первых порах. Карточки и счета в банках светить нельзя, как и наши лица. Более чем уверен, нужные люди проинструктированы, кого искать, и обеспечены фотографиями, а что девчонка, что я люди заметные. Я слегка похудел и оброс, что радовало. Бороду решил оставить, а вот от волос придется избавиться. Маргарита то и дело пропускала завитки сквозь пальцы и скулила, что будет скучать по ним.