замыкаясь в ближнем круге – мой двор, мой район, мой город, моя страна, а выходить на общечеловеческие ценности. Они примерно одни и те же везде, что во Вьетнаме, что в России, что в Гренландии.

Плюс, конечно, должен быть внутренний камертон. Тут помогает и насмотренность, и начитанность, и свой жизненный багаж помимо культурного. Когда видишь реальные человеческие переживания, то понимаешь, где фальшь, а где нет. Когда видишь боль, смерть, ужас, то очень сильно тренируется социальный мускул, и поэтому в произведении легко почувствуешь фальшь. А если есть твоя личная боль и хочешь ее донести, то, наверное, это будет нефальшиво, и передашь эту боль оператору, художнику и актеру – всем, включая постановщика, водителя, вплоть до человека, который потом это будет распространять. Наверное, трудно становиться режиссером сразу после школы, потому что еще сложно отличать вранье от правды, особенно на уровне эмоций. Нужно научиться читать язык тела и отделять собственные ложные мотивации от истинных, также понять, что слова лгут.

По практике преподавания получается, что в основном приходится заниматься навыками психологического разбора. Чтобы сказать что-то языком кино, надо прежде всего подумать языком драмы, человеческих взаимоотношений. Прежде всего пропускать через себя. Если в театре работает метод эмоциональной отстраненности, некий «брехтовский театр», то в кино почему-то не получается, особенно в длинном формате, в формате киноромана, а не рассказа.

Надо быть реалистом

Кино не настолько хаотично, как это представляется, когда смотришь со стороны на площадку: то все куда-то бегут, то, наоборот, меланхолично курят или заседают в буфете, когда должны бы бежать. Существует постановочный проект, который не только является видением автора, но и еще календарно-постановочным планом съемок. Графики сведены, каждый цех знает свою задачу, есть бюджет на закупки. Известно, что будет приобретено на эти деньги, есть артисты, которые будут играть, прочитан с ними сценарий, и понятно, что актеры будут работать по своим задачам, у каждого есть рисунок роли, все с ними обсуждено. Произведено техническое освоение объектов: кто, откуда, куда, что декорируется, что строится. Поэтому главное – следовать этим документам и не планировать того, чего не может быть. Это главный мой совет каждому режиссеру. Поэтому у меня не случалось, чтобы я сам себе был продюсером катастрофы. Были трения, проблемы, но снимали быстро, в правильном графике, обычно без переработок. Мне видится, что показатель класса режиссера – это выполнение календарно-постановочного плана. Не надо соглашаться на то, что заведомо невозможно. Вот секрет успеха.

Надо быть реалистом. К сожалению, продюсеры, которые, казалось, должны быть суперреалистами, иногда сами себе и режиссерам внушают неоправданные надежды. Очень часто это оборачивается дополнительными бюджетами, колоссальными переработками, срывами смен и так далее. А главное, что тогда все получается антихудожественно, потому что артисты, которые по 16 часов в кадре на съемочной площадке, не выглядят на экране так, как надо. Тогда это не про кино, а про распиленный бюджет и попытки спасти лицо перед каналом или перед министерствами, но не перед зрителями. На зрителей в таком случае просто махнули рукой.

Поэтому надо планировать реально, но не оставлять себя в зоне комфорта. Другая ошибка – я буду сидеть у большого телевизора, пить кофе, уютный плед, беседы с артистами. Во-первых, такого кино никто не даст снимать, а во-вторых, если в таком режиме существовать, не уверен, что хорошее кино получится. Ничего плохого, если режиссер бегает по площадке, главное, чтобы он знал, зачем он бегает, и было понятно, что это просто плотная смена, а не «пожар в борделе». Именно запланированная беготня, а потом будет нормальный часовой обед.

Наталия Мещанинова

«Не люблю всякие метания, страдания – это не про меня. Надо работать, и все»

Режиссер – это человек, который решил, что имеет право снимать кино

Без режиссера ничего не может происходить на площадке, потому что никто кроме него не видит целого. Только один человек знает целое. Все остальные мыслят дискретно. Режиссер отслеживает состояние артистов, без него у них ничего не получится. Я не умаляю роли артиста. Они сами по себе прекрасны, молодцы, справляются со своими состояниями, но режиссер их ведет за собой за руку. Только режиссер. Он всех ведет за руку на площадке. Режиссер – это человек, который решил, что имеет право снимать кино.

Мне тяжело смотреть игровое кино

Все свое детство я провела в альтернативной реальности. Разыгрывала какие-то сцены сама с собой, разговаривала на разные голоса, существовала в каком-то альтернативном пространстве, которое мне подсказывал большей частью индийский кинематограф. Я жила в нем страстями Митхуна Чакраборти. Примеров другого кино в тот момент у меня не было, потому что мы жили в маленьком поселке, и туда привозили кино раз в неделю, и только индийские фильмы. Надо сказать, что этот альтернативный мир был связан не только с кино, но и с тяжелой ситуацией в детстве. Мне, видимо, было нужно какое-то бегство от реальности, поэтому я и придумывала себе другую жизнь и сюжеты.

У меня появилась в какой-то момент мечта – снимать кино, но она была из разряда «я хочу летать», то есть абсолютно невыполнимой мечтой. Я не представляла, как это возможно, чтобы я из своего маленького поселка вдруг оказалась на «Кинотавре», например, или где-то в кинопространстве.

Вообще сначала я хотела быть актрисой, и даже играла в самодеятельном театре. И каким-то случайным образом, когда я хотела поступать на актерский, оказалось, что в этот год его не набирают. В Москву мне было ехать страшно – она была недосягаемой. В Краснодаре я узнала, что есть еще факультет режиссуры кино и телевидения, и я поступила туда. Но даже когда я там училась, то все равно не верила, что буду заниматься кино. Единственной возможностью после вуза было телевидение, и я какое-то время работала на телике.

Реальным толчком к кинематографу можно назвать мое поступление к Марине Разбежкиной и обучение там. Тогда я поняла, что вообще какой-то есть в этом стержень, какая-то почва под ногами существует. После этой школы я совершила очень качественный рывок, полностью отрезав прошлую жизнь от себя, и начала заниматься именно кино.

Еще на меня сильно повлияли Ульрих Зайдль и Андреа Арнольд. Но это даже не про влияние скорее, а про вдохновение. Как посмотришь хорошее кино, хочется быстро бежать, что-нибудь такое хорошее сделать, потому что после плохого ничего не