Это та же девушка? Я прикасаюсь к экрану и перехожу со снимка на страницу новостей. По иронии судьбы это страница сайта «Лондон Газетт».

«ПОЛИЦИЯ РАССЛЕДУЕТ УБИЙСТВО МОЛОДОЙ ЖЕНЩИНЫ, ТЕЛО КОТОРОЙ НАЙДЕНО В ТЕРНЕМ-ГРИН».

Западный Лондон. «Окружная линия», – думаю я, пытаясь представить себе остановки. Таню Бекетт убили на противоположном конце Лондона. Могут ли они быть связаны? Девушку зовут Лора Кин. Внизу статьи три ее фотографии. На одной она в мантии выпускницы стоит между мужчиной и женщиной. Должно быть, своими родителями. Другая не такая постановочная: Лора с улыбкой протягивает к камере бокал. «Студенческая квартира», – думаю я, замечая на заднем плане пустые винные бутылки и узорчатое покрывало вместо занавески. Третья фотография, похоже, была сделана на работе: на Лоре рубашка и жакет, а ее волосы аккуратно собраны на затылке. Я увеличиваю снимок, затем беру объявление и подношу его к экрану.

Это она.

Я не позволяю себе зацикливаться на том, что это может значить. Сохраняю страницу в закладках и отправляю ссылку на рабочую почту, чтобы потом распечатать статью. Затем изменяю запрос в поиске на «Изнасилования в Лондоне». Но скоро понимаю, что попытка напрасная. Экран заполняют изображения преступников-мужчин, а не ставших их жертвами женщин. Те остаются безликими и безымянными, даже если кликнуть по ссылке и перейти на сайт. Анонимность их защищает, но меня она расстраивает.

Мое внимание привлекает заголовок, под которым изображена камера наблюдения: «ПОЛИЦИЯ ОХОТИТСЯ ЗА ИЗВРАЩЕНЦЕМ, ИЗНАСИЛОВАВШИМ ЖЕНЩИНУ В УТРЕННЕМ ПОЕЗДЕ МЕТРО».

Подробностей почти нет.

«Двадцатишестилетняя пассажирка ехала по Окружной линии от “Фулхэм Бродвей”, когда к ней начал неподобающим образом прикасаться мужчина. Британская транспортная полиция опубликовала взятое с записи камеры наблюдения изображение того, кого они разыскивают в связи с данным инцидентом».

Я перевожу взгляд на газетные вырезки и спрашиваю вслух:

– Это случилось с кем-то из вас?

Изображение с камер наблюдения до сих пор просто отвратительное: мужчина на снимке настолько нечеткий, что невозможно даже сказать, какого цвета у него волосы. Родная мать вряд ли его узнала бы.

На всякий случай я сохраняю статью в закладках и снова смотрю на экран. Это бессмысленно. Как будто играешь в «Снап» без половины карт.

Услышав шаги на лестнице, я выключаю айпад и начинаю складывать фотографии. Некоторые из них соскальзывают на пол, и, когда Саймон, протирая глаза, входит в гостиную, я все еще собираю свою коллекцию.

– Проснулся, а тебя нет. Что ты делаешь?

– Не могла уснуть.

Саймон смотрит на объявления в моей руке.

– Это из «Лондон Газетт». – Я снова начинаю раскладывать их на подушке рядом с собой. – Появляются каждый день.

– Но что ты с ними делаешь?

– Пытаюсь выяснить, что случилось с женщинами из этих объявлений.

Я не называю ему настоящую причину, по которой скупила столько старых выпусков «Газетт». Произнести это вслух – значит признать, что подобное действительно может произойти. Что однажды я открою номер газеты и увижу лицо Кэти.

– Но ты же ходила в полицию. Я думал, они этим занимаются? У них есть информационные системы, отчеты о преступлениях. Если это серия, они найдут связь.

– Мы уже нашли связь. Это объявления в газете, – упрямо отвечаю я, хотя в глубине души понимаю, что Саймон прав. Играю тут в Нэнси Дрю. Жалкое и бессмысленное занятие, которое стоит мне сна и мало что дает.

«Если не считать Лоры Кин», – напоминаю себе.

Я нахожу объявление с ней и протягиваю Саймону.

– Эта девушка была убита. – Открыв сайт, передаю ему айпад. – Это ведь она, верно?

Некоторое время Саймон молчит и как-то странно морщит лицо, пока подбирает слова.

– Думаешь? Полагаю, это возможно. Но у нее такой… вид. Понимаешь, о чем я? Так сейчас все выглядят.

Я понимаю, что он имеет в виду. У девушки длинные светлые волосы, продуманно зачесанные назад и собранные во взъерошенную гриву. Брови темные и старательно очерченные, а на коже ни одного изъяна. Так может выглядеть любая из тысяч лондонских девушек. Так могла выглядеть Таня Беккет. Или Кэти. Но я уверена, что это Лора. Что это одна из моих. Я убеждена, что в объявлении именно она. Саймон передает мне айпад.

– Если ты тревожишься, снова сходи в полицию, – говорит он. – А сейчас пойдем спать. Три часа ночи, тебе нужно отдохнуть. Ты все еще болеешь.

Я неохотно кладу айпад в чехол, снова собираю газетные вырезки и отправляю их туда же. Очень устала, но мой мозг продолжает лихорадочно работать.

Заснуть удается только на рассвете. Около десяти я просыпаюсь с тяжелой головой. В ушах звенит, словно после шумной вечеринки. От недосыпа едва не падаю в душе.

Наши ежемесячные воскресные обеды с Мелиссой и Нилом стали традицией с тех пор, как мы с Кэти и Джастином сюда переехали и Мелисса пригласила нас к себе. Наш дом был забит коробками – из съемной квартиры, в которую я съехала от Мэтта; из хранилища, где остальные вещи пролежали два года, – и по сравнению с ним чистый и белый дом Мелиссы казался огромным.

С того времени мы попеременно собираемся то за длинным блестящим столом соседей, то за моим – из красного дерева, купленным на рынке Бермондси почти за бесценок, поскольку у него шатается одна ножка. Дети часто делали за ним уроки, и на одном конце по-прежнему заметны следы, которые Джастин процарапал шариковой ручкой в знак протеста.

Сегодня моя очередь устраивать воскресный обед, и я посылаю Саймона за вином, а сама начинаю готовить овощи. Кэти хватает кусочек сырой морковки, и я шлепаю ее по руке.

– Ты уберешь на столе?

– Сейчас очередь Джастина.

– Ох, вы стоите друг друга. Можно же и вдвоем это сделать.

Я зову Джастина и слышу невнятные возражения из его спальни, которые не могу разобрать.

– Накрывай на стол! – кричу я. Сын спускается вниз в пижамных штанах и с голым торсом. – Уже полдень, Джастин. Только не говори, что ты проспал все утро.

– Дай передохнуть, мам, ведь всю неделю работал.

Я смягчаюсь. Мелисса заставляла его задерживаться в кафе, но он, похоже, от этого только расцветает. Вот на что способна капелька ответственности. Хотя, подозреваю, «черная» зарплата немного подсластила их соглашение.

На самом деле наша столовая – всего лишь отделенная аркой часть гостиной. Многие соседи объединили ее с кухней в одно большое пространство или добавили пристройку, как Мелисса с Нилом, а нам приходится носить еду из кухни через холл и гостиную. О чем красноречиво свидетельствуют пятна на ковре. Большой воскресный обед раз в два месяца – единственный случай, когда игра стоит свеч, а теперь еще и тот редкий момент, когда на столе прибирают.