— Но ведь мистер Ашин Пха обязан вашему брату…

— Извините, мисс Форрестер, но нас ждет карета, — вдруг вмешалась миссис Хилл, возвращая разговор в обычное русло.

Джорджина и Сара обменялись светскими реверансами, и Саре даже стало жалко, что их беседа закончилась.

Погрузившись в собственные мысли, Сара, не спеша, шла по театру, машинально здороваясь со знакомыми. Слегка свернув вбок, чтобы не толкаться среди гулявших вдоль фойе людей, она шла, опустив глаза, и думала, хорошо бы опера закончилась поскорее; чем скорее она закончится, тем меньше возможностей будет у матери строить планы насчет ее брака с графом. Как вдруг ее внимание привлекла шевельнувшаяся портьера в заброшенном помещении.

Пожав плечами, мало ли кто мог забраться туда внутрь, она прошла бы мимо, если бы вдруг не заметила необычный предмет.

Темное перо. Нет, цепочку черных перьев, которая вела за шевелившуюся портьеру.

Сара удивилась. Перья были большие, иссиня-черные, какие обычно бывают у ворона, но откуда здесь мог взяться общипанный ворон? Скорее перья выпали из прически какой-нибудь дамы, что было немудрено в такой толчее.

Сара нагнулась, чтобы поднять перо и рассмотреть его поближе, как вдруг чья-то ладонь схватила ее за вытянутую руку.

Она испуганно вскинула глаза, и ее взгляд встретился со взглядом мужчины в маске.

В блестевших глазах незнакомца угадывались твердость и решительность.

Сара вся напряглась, и тут же ее осенила невероятная мысль.

Но не успела она удивленно вскрикнуть, как незнакомец втащил ее вместе с пером внутрь пыльной и тесной ложи.

Кроме него, там больше никого не было.

— Вас никто не видел? — прошептал он торопливым, свистящим голосом. Он по-прежнему держал ее за руку. Его фигура, укрытая плащом, почти сливалась с темнотой, царившей в кладовке.

— Что? — не понимая, о чем он спрашивает, переспросила Сара. Он быстро, но мягко, прикрыл ее рот ладонью.

— Тсс, тише, — предостерег он, наклоняясь почти к самому ее уху. Его лицо было так близко, что Сара разглядела усы, пухлые губы и волевой подбородок.

Она вскинула глаза, и их взгляды встретились.

— Кто-нибудь заметил, как вы вошли сюда? Отвечайте быстрее. — И он отнял руку от ее рта.

— Думаю, никто, — пролепетала она. — А кто…

— Очень хорошо. Возможно, это спасет вам жизнь.

— А кто вы?

— О, не волнуйтесь. Я не тот, кого вам следует бояться, мисс Форрестер.

По спине Сары пробежал холодок.

— Откуда вам известно, как меня зовут?

По губам незнакомца скользнула улыбка.

— Кто же не знает вас, мисс Форрестер? — Он сунул руку в складки плаща и, вынув оттуда небольшой пакет, обернутый в вощеную бумагу, протянул его Саре:

— Держите!

— Зачем? Нет-нет.

— Если они меня схватят, нельзя, чтобы это нашли у меня. Позже я заберу его у вас. Да берите же.

У Сары в голове возник невероятный сумбур. Что в пакете? Как он заберет у нее пакет? Кто такие они?

Но ни один из этих напрашивающихся вопросов не слетел с ее губ. Вместо этого она произнесла вполне резонное возражение:

— Вы что, с ума сошли?! Я сейчас позову на помощь охрану.

Она повернулась было к дверям и уже собиралась закричать, но он схватил ее и оттащил назад. Она попыталась вырваться. Он лишь крепче прижал ее к себе. Их головы почти соприкасались, взгляды встретились, и она угадала в них желание.

Поцелуй вышел неожиданным и страстным. Она хотела что-то крикнуть, возразить, но ее рот был буквально запечатан поцелуем. Чем старательнее она пыталась вырваться, тем сильнее его рот прижимался к ее губам. Вдруг она расслабилась, обмякла.

И ответила на его поцелуй.

Бывший жених целовал ее совсем не так. То были легкие поцелуи, он словно играл с ней. Сейчас ее целовали крепко, страстно, даже грубо. Усы кололи ей кожу. Сара чувствовала сильное мужское тело, его энергию. Удивительно, его страсть пробудила в ней ответный всплеск, невольный, безудержный. Когда он оторвался от ее губ, она глубоко вздохнула, переводя дыхание, настолько глубоким и продолжительным вышел поцелуй.

Был ли незнакомец так же потрясен, как и Сара, непонятно. Сара точно находилась в слегка оглушенном состоянии, чем он незамедлительно и воспользовался. Сунув ей пакет, он на прощание махнул рукой и выпрыгнул в небольшое окно. Сара испуганно вскрикнула, подбежала к окну и выглянула наружу. Но в сгустившихся ночных сумерках ничего нельзя было разобрать. Он исчез, растворился в воздухе, улетел.

Джексон Флетчер одним из первых согласился бы признать свой собственный план безумным и почти невыполнимым. Но то, что случилось, иначе как чудом назвать было невозможно. Он почти уже отказался от плана, как вдруг Сара сама пожаловала в расставленную им ловушку. А что было потом? Он затащил ее в пустую кладовку, разыграл ее, а в довершение поцеловал.

Хотя ему следовало подумать, прежде чем целовать, но удержаться он не мог. Все произошло не по плану, это была чистая импровизация, зато какая импровизация! Правда, дальше все вроде пошло по плану, он стремительно скрылся из ложи, выскочив в окно. К его удивлению, и тут в плане оказался большой изъян.

Окно выходило на задворки театра. На какую-то аллею. Осматривая ложу заранее, Джек заметил неширокий карниз, располагавшийся на три фута ниже окна и шедший вдоль стены по всей ее длине. Джек приметил, что как раз за углом находилось окно другого помещения, попав в которое, можно было дальше пройти в холл, а затем — в любую ложу. Прикинув время, Джек понял, что успеет вернуться в ложу Девлинов раньше, чем Сара в свою. Карниз на первый взгляд внушал доверие, казалось, что он должен выдержать его вес.

Увы, внешность обманчива, правоту этой истины Джек лишний раз проверил на карнизе.

Не успел Джек сделать несколько осторожных шагов вдоль карниза, как тот провалился под его ногами. Джек повис в воздухе, пытаясь удержаться пальцами хоть за что-то. Промелькнуло мгновение, другое, и, несмотря на все свои усилия, он полетел вниз.

К счастью, кладовка находилась на втором этаже. Однако этажи в театре были высокими, так что, упав с такой высоты, можно было легко сломать если не шею, то, во всяком случае, ноги. Но ему снова повезло, и он упал на что-то более мягкое, чем земля.

Этим чем-то мягким оказался мужчина — огромный, широкоплечий, высокий, который мог бы так же легко свалить Джека с ног, как смахнуть муху со своей щеки. Но неожиданно свалившийся прямо ему на голову Джек оглушил его.

— А-ум-буф, — нечленораздельно пробормотал верзила, придавленный телом Джека. Джек вскочил. Ноги были целы. Быстро ощупав себя, он понял, что ничего не повреждено и не сломано, если не считать ощутимой боли в левом боку, очевидно, он сильно ушиб его при падении.