— А зачем пробивать? — «искренне» изумился князь Головин. — Ведь проще войти в дверь…

Командир вытянул руку и, когда его ладонь почти уже соприкоснулась с кирпичной кладкой, прямо под его пальцами сформировалась вычурная дверная ручка, выполненная в форме головы грифона с литым бронзовым кольцом в клюве. А участок кирпичной стены напротив Головина неожиданно трансформировался в прямоугольное деревянное дверное полотно.

— Ы-ы-ы… — Только что и смог выдавить из себя Вернер, уронив кувалду и едва не выпав в осадок после подобного «показательного выступления», устроенного князем Головиным.

— Как-то так, ребятки… — немного невпопад произнес командир. — Как-то так…

— Но это же попросту невозможно! — выпалил барон. — Вмешиваться в Ментальное Пространство с ограниченным доступом управления вправе только его создатель! Неужто вы… — Профессор пораженно ахнул от пронзившей его догадки, поспешно закрыл рот рукой.

— Профессор-профессор… — в очередной раз укоризненно произнес командир. — Вы видимо позабыли основополагающий принцип «Лезвия Оккама»: не стоит плодить сущности сверх необходимого[71]!

— Что вы хотели этим сказать, ваше сиятельство? — На барона в этот момент было просто жалко смотреть — его губы дрожали. Да и он сам находился в полном раздрае чувств, а в его голове совсем не укладывались происходящие «Чудеса», которые с легкостью демонстрировал это русский князь.

— А разве вы сейчас не предположили, что это именно я разрабатывал эту Ментальную Защиту для Якова Джугашвили?

— Был такой грех… — Профессор мелко-мелко закивал лысой головой, словно китайский болванчик. — А разве это не так?

— Увы, — печально мотнул головой товарищ оснаб. — Если бы я создал это чудо — я мог бы гордиться до конца моих дней. Вы представляете, какой стабильностью должна обладать эта Ментальная Система, чтобы без сбоев проработать более двух лет у Осененного, не обладающего даже зачатками Дара Мозголома? По вашему лицу вижу, что очень хорошо представляете, — констатировал Александр Дмитриевич. — Я же, увы, не обладаю такими познаниями в Ментальной Архитектуре… Рожей… вернее, допуском не вышел, — поправился он. — Это совершенно секретные разработки советских Мозголомов, до которых мне так и не удалось добраться. Однако, кое-чему я все-таки научился. — Командир улыбнулся и указал взглядом на дверь в стене. — Но немного и абсолютно поверхностно.

— Поверхностно? — Барон закашлялся, а потом спросил с затаенной надеждой. — А я так смогу?

— Ваш Ментальный Дар, барон, извините за прямоту, не впечатляет, — качнул головой князь. — Крепкий середнячок, не более. Чтобы научится подобным «фокусам», вам надо подрасти минимум на ступень, и Резерв как следует увеличить. Ваша беда в том, что вы — Универсальный Маг, и не можете позволить себе развивать какую-то одну Специальность…

— Две! — перебил его профессор. — Я развиваю всего лишь два направления…

— Не важно! — В свою очередь перебил его Александр Николаевич. — Усидеть на двух стульях одновременно удается единицам! И ни вы, ни я к таким уникумам не относимся. Разве что Гасан Хоттабович проявляет завидные успехи в этом нелегком деле. Вот только Мозголом из него тоже никчемный — не дотягивает даже до вашего уровня! Еще раз приношу свои извинения за свою чрезмерную правдивость.

— Спасибо, князь, что открыли мне глаза, — немного помедлив, видимо укладывая в голове полученную информацию, печально прокаркал фон Эрлингер. — В принципе, вы не сказали ничего нового… Только я боялся себе в этом признать — да, я никчемный Менталист… что зря потратил годы на развитие своего Дара…

— Герр профессор, не наговаривайте на себя! — неожиданно вступился за шефа Вернер. — У вас очень мощный Дар!

— По сравнению с твоим — неоспоримый факт! — презрительно фыркнув, немного повеселел барон.

— Вы… вы… да вы самый умелый из известных мне Магов! — продолжал «петь дифирамбы» барону оберштурмфюрер. — Никто до вас не удосужился увязать физиологию, психиатрию и Магию в единое целое! Да вы первооткрыватель целого направления в Ментальной Магии!

— А вот здесь этот мальчишка прав, — согласился командир.

— А! — отмахнулся от его слов профессор. — Не успокаивайте меня. Все мои разработки, суть — «костыли» в отсутствии поистине мощного Дара!

— Может и так, — пожал плечами Александр Николаевич. — Но признаюсь вам по секрету, я многое взял на вооружение, ознакомившись с вашими ранними работами. К более поздним у меня, к сожалению, не было доступа. Почту за честь ознакомиться с ними.

— Князь… ваше сиятельство… Александр Дмитриевич… — голос барона дрогнул и прервался. — Вы действительно этого хотите?

— Да, Иоахим! — ответил Головин. — В отличие от многих могучих Одаренных, у вас есть нечто большее, что у них абсолютно отсутствует…

— Что? — Похоже, что профессора задела за живое речь командира.

— Могучий интеллект! Ваши научные изыскания в области изучения возможностей человеческого мозга и его связь с Магической Природой, поистине бесценны! — От щедрот сыпанул командир «приторно сладких пилюль».

Я взглянул на профессора, но тот даже и не заметил, что командир явно перебарщивает с похвалой. Ну что, поплыл, напыщенный ублюдок? Поплыл! Теперь он точно наш с потрохами и едва не заглядывает в рот товарищу оснабу. Так держать командир! Так держать!

— Ну-у-у… — Словно красная девица замялся профессор. — Скажете тоже!

— Не скромничайте, Иоахим там, где этого не нужно! — строго произнес Александр Дмитриевич, словно отчитывая нерадивого ученика. — Вашим работам со временем найдется достойное место в истории развития Ментальной Науки! Я в этом абсолютно уверен! А сейчас, давайте займемся тем, за чем мы, собственно, сюда и явились.

Командир сжал пальцы на металлическом кольце и потянул дверь на себя. И она, легонько скрипнув несмазанными петлями (вот скажите, откуда, к чертям собачьим скрип, ведь все вокруг ненастоящее?), приглашающе распахнулась, открыв нашим взорам небольшое полутемное посещение. Прямоугольное «пятно» яркого света, падающее на пол из распахнутого нараспашку дверного проема, выхватило из сумерек натертый до блеска паркет-ёлочку. У стены я заметил массивный кожаный диван с высокой деревянной спинкой-полочкой и слегка потертыми валиками-подлокотниками, рядом — письменный стол под зеленым сукном, а на нем — включенную лампу на мраморной ножке под металлическим абажуром и тоже зеленого света. Возле стола — типичное для этого времени кожаное кресло из резного темного дерева, поблескивающее в электрическом свете фигурными золотыми шляпками обивочных гвоздиков.

— Grüß Gott[72]! — Первым шагнул в открытый проем фон Эрлингер.

— Надо же, — с усмешкой произнес стоявший спиной столу человек, лицо которого пребывало в тени, — вы несомненно делаете, успехи, профессор! Сегодня вы заявились ко мне как человек, а не как крыса — не через дырку в стене, а через настоящую дверь. Хотя я вас и не приглашал…

Глава 17

Фон Эрлингер первым прошел в комнату, а за ним подтянулись уже и мы с командиром.

— Откуда столько ненависти, молодой человек? —