Проходя мимо виселицы, мертвяк на которой больше не трепыхался, он лишь покачал головой, буркнув себе под нос:

— Надо будет разобраться попозже, в чем тут фокус…

«Ну-ну, разбирайся, гребаный говнюк!» — усмехнулся я про себя. Значит, никто результатов моих «экспериментов» не разглядел. Выходит, что в этих проявлениях моей Кромешной ипостаси ни одна собака не разбирается — и никто реально не видит этих «изумрудных связей». Что ж, мне это только на руку.

«Хоттабыч, — неожиданно пробился в мою голову мысленный возглас князя Головина, — ты чего творишь, вражина ты этакая? Хочешь нас заранее рассекретить?»

«Командир, и в мыслях не было! — Сразу пошел я в отказ. — Оно само как-то так получилось… Похоже, что Кромешное Проклятие мне мертвяками управлять позволяет… Вот я и не удержался… Прав был Кощей…»

«Это, конечно, здорово, но ты держись, старичок! — ответил командир. — Десять раз подумай, прежде, чем сотворить что-нибудь разэтакое! Помни о нашей главной миссии! Мысленную связь применяй только со всеми Защитами и на Втором Потоке Сознания, чтобы нас вражеские Мозголомы не вычислили!»

«А то ж, командир! Зря ты меня, что ли, всем этим премудростям выучил? Не подведу!» — Клятвенно заверил я товарища оснаба. Ну, по крайней мере, приложу все возможные усилия.

На входе в тюремное здание — Целленбау, а также в сверхохраняемую зону «А», как сообщил Вернер, нас с командиром каждый раз с особым тщанием обыскивала охрана, на предмет наличия боевых, да и любых иных Артефактов. Вообще все здание светилось в Магическом Зрении многочисленными Защитными Формулами, направленными на абсолютное подавление любых проявлений Магии.

— Прошу прощения за предоставленные неудобства, но здесь у нас все серьезно, господа! — произнес совсем уже пришедший в себя фон Эрлингер. — В этом блоке содержатся особые заключенные: государственные и видные политические деятели ряда противостоящих нам стран, высшие военные чины, а так же личные враги фюрера! Так, например, вон в той камере, — барон указал на металлическую дверь, запертую на массивный засов и переливающуюся Рунами, «под завязку» накачанными Магической Энергией, — за покушение на фюрера и его ближайших сподвижников — Геринга и Геббельса содержится вот уже четвертый год Георг Эльзнер[65] — Маг поистине чудовищной мощи. И если бы не счастливая случайность, Германия могла бы понести невосполнимые потери… Теперь он здесь навечно, скован Артефактами, лишающими доступа к Магии.

«Жаль, — подумалось мне, — что не повезло этому Эльзнеру. Скольких смертей тогда бы возможно было избежать».

— А вот в этой камере, — указал барон на такую же массивную бронированную дверь по соседству, с количеством Рун едва ли не в два раза больше, чем на предыдущей, — содержится Мартин Нимёллер[66] — Пастор-Чудотворец, который одним лишь «Божьим Словом» развеивает прахом любой, даже самый сложный Некроконструкт! А его так называемая «Святая Молитва» одномоментно может уничтожить целый полк Зомби-солдат! Он являлся настоящей головной болью всех Некромансеров Вековечного Рейха, пока не попал сюда.

И такого «добра» в Целленбау с лихвой, — усмехнувшись, добавил барон. — Но если вам будет интересно — можете переговорить об этом с комендантом лагеря — Антоном Кайдлем. Вы с ним знакомы, думаю, он не откажет вам в этой «любезности».

— Если заинтересует — обязательно переговорим, Иоахим? — надменно процедил князь Головин. — Но все эти проявления Магии лежат за пределами моих интересов. Я — узкий Специалист! И скажу без ложной скромности, что достиг в области Менталистики выдающихся результатов! И если у вас есть, чем удивить меня в этом направлении…

— Ну, не знаю, даже, что и сказать… — немного задумался профессор. — А как вы относитесь к техно-магическим изобретениям в этой области?

— Хмм… — Командир с интересом взглянул на барона. — Вы знаете, Иоахим, а ведь я не чужд научно-техническому прогрессу, если он подвигает Магическую науку к новым открытиям. Постойте, неужели вы еще и изобретатель?

— Ну… — слегка «застеснялся» барон. — Если совсем немножко…

— Не скромничайте, Иоахим! — подбодрил профессора командир. — В чем же заключается ваше изобретение?

— Это усилитель Ментальной Силы, — ответил фон Эрлингер. — Некое подобие Артефакта расширяющего Ментальные способности Магов. Только в отличие от дорогих и редко встречающихся Волшебных Предметов, мой усилитель можно штамповать тысячами, превращая никчемных слабосилков в настоящих специалистов своего ремесла!

Глава 15

— Даже так? — Командир явно заинтересовался этим моментом. Ведь настоящих Магов-Менталистов днем с огнем не сыскать. Это — очень большая проблема для любого государства, ведь область применения таких Силовиков, кто бы, что не думал, чрезвычайно велика. И не только в военном деле, но еще и на «мирном фронте» — ну, а как еще вычислить лживого сотрудника, вора-несуна или записного тунеядца? А с хорошим спецом-Мозголомом — это дело пары минут, не больше! Вот только где столько хороших Мозголомов набрать? Это, понимаешь, товар редкий, штучный! Это только мне так несказанно «повезло», что вокруг одни Мозголомы и вращаются: командир, Капитонов с Мордовцевым, Робка, хоть и никчемный спец, но тоже по Ментальным делам. Теперь вот, еще и фон-барон приклеился, как банный лист! Чего им всем вокруг меня медом, что ль, намазано?

— Несомненно! — воодушевленно воскликнул барон, заполучив в благодарные слушатели высококлассного Мага-Менталиста. — Для вас же, князь, не является секретом явная нехватка таких специалистов не только в войсках, но и в быту? — Чуть не слово в слово озвучил мои мысли фриц.

Я даже испугался, что у меня Защита просела, а этот эсэсовский поц «от науки» меня услышал — тоже Мозголом, как-никак. Я принялся судорожно проверять целостность Ментальных «стен». Но к моему облегчению все оказалось в порядке! Как говорят у нас, у русских: у дураков и мысли сходятся. Хотя, в этом случае мне хотелось бы американскую пословицу использовать: великие умы думают одинаково, хоть я и не перевариваю этих пиндосов. Да и этот барончик на «великого ума» совсем не тянет… Однако, забегать вперед тоже не буду, хватает в нашем мире злобных и безумных гениев, может, и этот фон Эрлингер из той же серии.

Мы наконец-то вошли в большое мрачное помещение, где кроме прозекторского стола, на котором лежало накрытое простыней человеческое тело, и большого удобного кресла, больше ничего и не было. Никакой отделки, даже оштукатурить не удосужились — везде сплошной бетон. Свет, падавший с подвешенного под потолком мощного светильника, вырывал из темноты только прозекторский стол, остальное помещение тонуло во мраке. На обритую наголо голову неподвижного тела был напялен металлический обруч, привинченный «по живому» слегка окислившимися толстыми шурупами прямо сквозь кожу к черепу. От обруча отходили толстые жгуты изолированных медных проводов,